Когда передо мной оказался длинный освещённый только лунным светом коридор, а позади отчётливо слышался топот ног, я поймал момент и швырнул картину так, как метают диски олимпийцы.
Попаду или нет? Пан или пропал?
Пан.
Дубовая рама угодила прямо в нос одному из преследователей. Раздался отчётливый хруст и дикий вопль, пронзивший тихое ночное пространство. Те, кто бежали позади пострадавшего, не успев затормозить, налетели на него сзади, и глухой бесформенный грохот известил меня о том, что все они повалились на пол. Мне удалось убежать довольно далеко, и я почувствовал себя чемпионом, взявшим золотую медаль.
Очередной поворот оказался тупиком. Я остановился. Прямо передо мной была дверь, слева – окна, проливающие в коридор холодный лунный свет, справа – ещё две двери. Первой я толкнул ту, что была прямо передо мной. Она оказалась заперта. Во мне будто что-то оборвалось в момент, когда пробежала мысль о том, что я попадусь вот так – как крыса в тупике. Золотая медаль мигом растворилась, не оставив и следа.
Но ведь было ещё две двери! Я навалился на ту, что была ближней, она ответила мне сонным скрипом, но не поддалась. Топот тем временем становился ближе.
Оставалась последняя дверь, и я молил Господа, чтобы она оказалась незапертой. Всевышний ответил милостью на мои молитвы: я ввалился в комнату и прикрыл за собой дверь. Сквозь пространство между дверью и полом просачивалась небольшая полоска света. Когда глаза немного привыкли к темноте, мне удалось рассмотреть раковину, ванную и унитаз. Несмотря на то, что хозяин этого дома застрял во времени приблизительно тридцать лет назад, предметы личной гигиены выглядели современно, не лишено современного изящества.
Слева краем глаза я заметил какое-то движение.
Здесь я не один…
Сквозь тьму прорезались очертания.
Человек!
Он стоял и смотрел на меня. Я не видел его глаз, но почувствовал как взгляд его пал на меня тяжёлой ношей. Я еле сдержал крик, попятился. Человек тоже попятился.
Зеркало.
Больше всего сейчас хотелось засмеяться над собственной трусостью и разбить зеркало к чёртовой матери! Но в коридоре совсем близко послышались шаги и я притих. Желание посмеяться над собой тут же испарилось, а на замену ему пришёл страх быть найденным. Шаги приближались. Я спрятался за дверью – больше было не куда – и принялся ждать. Наверное, единственное, что меня могло тогда выдать – бешеный стук моего сердца. Я зажмурил глаза.
Из детства, словно из прочно закрытого канализационного люка вырвались воспоминания.