Подобным же образом мы устанавливали противопехотные и противотанковые мины-фугасы, например, камнеметные. В Калмыкии перед войной проводили ремонтные работы на основных грейдерных магистралях, для этого завозили булыжник и складывали кучами вдоль дорог. Фридман учил нас использовать это обстоятельство. Для этого в кювете, прорытом вдоль дорог, делается колодец-яма, в которой одна сторона пологая, та, что обращена в сторону дороги. Процедура закладки фугаса была такой же, как указано выше. В колодец закладывалась взрывчатка и заваливалась булыжником, потом маскировалась под кучи камней, находящихся рядом и все это забрасывалось бурьяном.
Нам рассказали, что одна из заброшенных ранее групп заложила подобный фугас, на который напоролся эскадрон казаков. Первые кони прошли спокойно, но когда в середине эскадрона одна из лошадей задела нить и фугас сработал, результат был ужасен. Булыжники буквально раздробили коней и людей. Весть об этом разнеслась по всей округе, после чего конные патрули и обозы противника стали ездить по степи рядом с дорогами. Тогда наши диверсанты изменили тактику и стали пологую стенку колодца делать в сторону от дороги. И все повторилось вновь.
Знакомили нас и с осколочно-заградительными минами, которые тоже использовались в качестве противотранспортных средств.
Изучали мы и управляемые мины, которые состояли из взрывчатки со вставленным в нее взрывателем МЧБ, чеку которого можно было выдернуть в нужный момент за привязанную к ней проволочку. Но в основном наше внимание обращали на мины нажимного действия и на конструкцию взрывателей, приводимых в действие с помощью бикфордового шнура. К сожалению, ничего более сложного и прогрессивного в арсенале нашей спецшколы не имелось. Не хватало даже простых спичек и серых ниток для растяжек. Командиры формирующихся диверсионных групп, украдкой от руководителей школы, покупали их на астраханском базаре.
Особое внимание в нашем обучении уделялось освоению основ тактики действий в степных условиях. Нас обучали ходить по степи след в след, чтобы противник, обнаружив наши следы, не мог определить численность группы. Причем это должно было происходить автоматически, так как глаза были заняты другими задачами. На марше мы ходили парами. При этом один смотрел (вел наблюдение) — в одну сторону, другой в другую.
Мы учились работать в степи, которая была гладкой как крышка стола, разводить огонь там, где горящая спичка или зажженная цигарка видны за километры. Учили нас скрытно окапываться, маскироваться, беззвучно подбираться и снимать часовых, метать финский нож и многому другому, что позволяло выполнить задание и уцелеть самому.
