И Ной побежал, увлекая за собой Маринку и собаку, показывать ей скрытые разросшимся бурьяном и зарослями сорных трав ямы. Слышалось шуршание копошащихся там каких-то невидимых существ; в одной из ям промелькнула и сейчас же пропала ящерица. Скурипин вдруг отделился от компании и погнался за зайцем.
— Куси, куси, куси! — науськивал его Ной и бежал следом. Заяц в несколько прыжков достиг забора и исчез.
— Пропало! — махнул Ной рукой, упав в изнеможении на землю. — В кустах спрятался. Тут их страсть как много. И ежи, и кроты водятся здесь, тут даже змеи есть…
— Змеи? — испугалась Маринка.
— Подумаешь, важность какая! Я их ни капельки не боюсь! У нас в деревне было много змей; они жили в погребе; были большие, маленькие и совсем малюсенькие, попадались такие красивые! Папа убивал их топором.
— Грешно убивать змей! — сказала Маринка боязливо.
— Глупая! Грешно? Убивать их — доброе дело. У нас во дворе битые змеи кучами валялись. Я их вешал на забор, как колбасу, ей-Богу… Маринка! — спохватился Ной, вскочив на ноги. — А в сад когда?
— Ступай за мной! — кивнула ему Маринка. — Скурипин!
Скурипин, обнюхивая траву, побежал следом за Ноем и Маринкой в сад. У забора на земле лежал забытый топорик; Маринка отодвинула доску в сторону.
— Входи!..
Сад поглотил всех троих. Ной рыскал по траве между кустами и деревьями. Над его головой звоном хрустальных колокольчиков разливалось радостное утреннее чириканье. Ветерок обвевал сладкой прохладой. Ной бегал, и круглые блики света, проворные и легкие, как золотые зайчики, прыгали по его лицу, волосам, одежде. Он чувствовал на щеках их теплое и нежное щекотанье. Пес бежал впереди, и казалось, будто он опутан, обвит, оплетен нитями света и тени. Низко склоненные под тяжестью больших яблок ветви задевали Ноя по голове и то и дело сбрасывали с него шапку. Яблоки, яблоки, яблоки! Яблоки — вверху, яблоки — внизу, на земле, на траве, у шалаша, на соломенной подстилке. Из-под листвы вишневых деревьев украдкой выглядывали, как чьи-то черные глазки, позабытые вишни; а на низком кусте из-под зеленого листа краснела одинокая бархатистая ягодка малины.
Ной как с цепи сорвался. Тенистая прохлада, аромат плодов, щебетанье птиц — все это ударило ему в голову и опьянило его. Он бегал от одного дерева к другому, срывал и ел, срывал и бросал, прятал в карман, топтал… Маринка не мешала; наоборот, она еще помогала ему выбрать самые отборные и спелые, указывала лучшие сорта и набивала ему карманы.
