Юлька сел. Ветер шуршал сухими травами. Сосновый сухостой вилкой упирался в небо. Юлька выдернул из рюкзака малый химкомплект. Реактивы молчали. Нейролептик?.. Непохоже… Он поднялся. Что-то слишком круто. Дикая рыжая чудо-девица с глазами семиостровной воды. Такого я не ждал. Но всяко пора сниматься. Юлька начал отряхиваться и замер: к полурасстегнутой ширинке прилипла пара ягод. И сникшая фиалка на колене.
— Еб твою мать, — сказал Юлька.
Нет, где-то должна быть банка с галлюциногеном. Должна. Он распаковал аэрозоль с экстрацементом. Натянул респиратор. Чуть оттянув брезгливое рыло респиратора, принюхался. Затем двинулся наискосок через поляну. Баллон лежал в ржавых зарослях ежевики. Вентиль с цифровым замком был надломан. Похоже, лесовичок, тебе достались объедки. Сладкие объедки, женственные, небывалые, как мечта. Юлька взболтал аэрозоль. Белая каша с шипением обхватила замок, запузырилась, застывая. Накручивая колпачок на аэрозольный клюв, Юлька вернулся к рюкзаку. Что ж, с пижонством закончили, и оставшийся ход будем сопеть фильтрами и лизать сетку респиратора.
Юлька щелкнул поясным ремнем. Запрыгали старые шишки под подошвами. Дорога скатилась в русло грязного ручья к разбитому мосту. Белый, словно молочный перегон, поток дробился на камнях в разломанном горле моста. Юлька перешел по еще живому бревну. Слева пошел совсем нездоровый лес. Кренились сосны в красных потеках. Дымилась пылью трава. Попадались полуразложившиеся лягушки величиной с курицу.
Справа холодным взмахом открылось озеро. Карповка. Тишина, как на картине. Голый галечный берег. Ни осоки, ни лозняка. Липкий беззвучный прибой. В заливе у мыса мордой в воду воткнулся вертолет. Из распахнутой двери шла пыль. На хвосте под красной звездой висел удавленник в летной форме.
Юлька сглотнул спазм и в полете чуть не поцеловал решетку респиратора: подлесок перешел в цепкую гнилую зелень. Юлька надел перчатки, плотно затянул ворот. Он еще раз обернулся, сипло выдохнул. Надо бы поесть, но не хочется.
Пошла уже знакомая гниль. Сосны зацвели мертвой зеленью. На листьях закачались капли слизистой росы. Из рваного дерна вытекал бурый сок. Зачастили маленькие озерца с застойной водой купоросного цвета.
Где-то слева загремел тягач. Завизжала пила, хрустнуло падающее дерево. Юлька ладонью вытер слезящиеся глаза и не спеша двинулся на звук.
На просеке два десятка коренастых мужичков, потряхивая мотопилами, валили лес. Зубастые цепи драли нездоровую кору, вязли в мокрой сердцевине. Мужички матерщинно галдели. Ныл лес. Гремел одинокий тягач со сломанным манипулятором. На скобах сидел рыхлоносый потный охранник. Грязными толстыми пальцами от сжимал АКМ, зорко оглядывая стадо. Охранник был немолод, сифилитичен, судя по посадке, угнетен геморроем, но он был запредельно счастлив. Солнце палило сквозь дырявый озон. Охранник дымился из-под застегнутого подворотничка.
