— Я искал их сегодня, — ответил он, — но они просто… исчезли.
Позже, в те несколько минут, что оставались у него перед поездкой по городским больницам, Херст сел и набросал телеграмму Аллену Даллсу в Нью-Йорк.
После занятия любовью Мемфис снова погрузилась в тяжелое подобие сна, раскинувшись, обнаженная, лицом вниз, распластав руки, как пугало, не обращая внимания на Спатца или на солнечный луч, который уже пробивался сквозь тяжелые занавески. Кровать была антикварная, как и вся мебель в квартире графини, слишком большая для изящных форм семнадцатого века, но не для королевы амазонок или ubermensch[15] из Нижней Саксонии. Ей снился пенис Спатца, она чувствовала его, толстый, мощный и сверхудовлетворяющий, и когда она, раздвинув ноги, изогнулась, чтобы поймать ритм, она явственно ощутила, как его пенис становится острым — как человеческая плоть превращается в сталь — как он, словно кинжал наносит удары и пронзает ее плоть. Она закричала.
И тут же села, дрожа, все еще находясь в полусне.
Спатц не пошевелился.
А она действительно кричала? Или страх, который прятался у нее внутри, сдавил ей горло? Она уставилась на Спатца — профиль идеальной формы, каскад светлых напомаженных волос, морщинки в уголках глаз. У нее была привычка разглаживать эти морщинки кончиками пальцев, потому что возраст был единственным слабым местом мужчины; Спатц был, возможно, на двадцать лет старше ее, и дряблость его кожи была единственным недостатком его прекрасной аристократической внешности. Но она обхватила себя руками и думала: «Почему я боюсь тебя? Потому что ты немец? Или потому, что у тебя на ладони пятно крови?»
Она натянула простыню на грудь и снова легла тихо, как мышка, и продолжала думать. Кровь могла появиться от чего угодно: из-за пореза или занозы. Да, прошлой ночью он уехал из клуба «Алиби» не попрощавшись, и где его носило после этого до того момента, как она появилась в этом доме по улице Фабур в четыре утра, но это не означало, что он ушел и ранил кого-нибудь. Она отбросила мысль о смерти Жако, бегстве Рауля и нашествии немцев — нашествии немцев…
Спатц был немцем, да, но нацистом ли? Нет. Он никогда не принадлежал к числу тех, кто третировал своих женщин и называл это политикой, когда подбивал им глаз. Этот толстозадый юрист и все его вопросы окончательно прогнали сон Мемфис.
— Что именно делает Спатц в немецком посольстве?
— Оно закрыто, мистер, с тех пор, как началась война. Спатц — человек с собственными средствами. Как и большинство моих мужчин.
