— В этой стране для этого используется гильотина, — Шуп придержал шляпу за край пальцем, не меняя выражения лица. — Очень хорошо, я воспользуюсь этой возможностью. Вы знаете, что Фостер Даллс, наш управляющий партнер в Нью-Йорке, официально закрыл парижский филиал в прошлом сентябре, когда между Германией и Францией была объявлена война.
— Но вы все еще каждый день ходите на работу. И прошло восемь месяцев. Что вы там делаете?
— Превращаем сено в золото. Пока немцы не ворвались во Францию и не превратили его в дым.
— Что это значит?
— Еврейский бизнес, еврейские банки. Еврейские компании, которые управляют некоторыми из самых влиятельных корпораций в Европе. Миллионы долларов активов и биржевые и финансовые взаимоотношения будут поставлены под угрозу, когда нацисты вторгнутся во Францию, что, как мы все знаем, они и сделают через несколько недель.
— Но Гитлер конфисковал у евреев бизнес, — возразил Херст. — Так произошло повсюду: в Чехословакии, Австрии, Норвегии, самой Германии.
— Точно, — согласился Шуп. — Именно поэтому последние восемь месяцев мы работали день и ночь от имени наших еврейских клиентов. Подделывая бумаги, по которым все их активы и финансовые и деловые материалы в настоящее время принадлежат владельцам из нейтральных стран. Из Швеции, например. Испании или Португалии. А в некоторых случаях даже из США.
— Вы думаете, нацисты потерпят это, когда проследят происхождение бумаг?
Шуп мягко взглянул на него.
— Национал-социалистическое правительство всегда уважало собственность нейтралов. Фокус в том, чтобы заполучить достаточно нейтралов на свою сторону. Мы должны найти партнеров-финансистов, готовых исполнять функцию поддерживающих компаний в смутный период. Это было сложно. Фальшивая передача прав имеет определенную долю риска — или губительное увлечение благотворительностью. Семья Валленберг очень помогла нам в Швеции, но они крайне практичны, и мы не можем быть уверены, что они будут соблюдать договоренности после окончания войны.
— Как это?
— В каждом случае существует негласное условие о том, что когда война закончится, еврейские партнеры получат свои активы обратно.
— И ваши еврейские клиенты готовы пойти на это?
Шуп кивнул.
— Некоторые да. Те кто работали с нами дольше всех, и те, которые отчаялись. Есть и другие… Я заметил, нежелание верить в самое худшее. Желание считать, что Франция остановит немцев и бизнес пойдет своим путем, как прежде. Своим я нарисовал другую картину будущего, но не все они следуют моим советам.
