– Заболел наш Моти.
Положив ладонь на собачий лоб, Гудди что-то шепчет. Что – не слышно. Потом обирает с Мотиной шерсти мусор. Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, поворачивается и открывает калитку.
Они выходят на тесную площадь, скорее даже большой двор.
Уже совсем темно. Пятачок земли обступили дома, в желтых окнах однокомнатных квартир мелькают силуэты жильцов. Воняет табаком. Где-то громко плачет младенец. В дальнем углу двора блеет привязанная к колышку коза. Как-то тут слишком спокойно. Даже страшно.
– Мы пришли?
– Ага, – отвечает Сумди.
– А где Ананд-бхаи?
– Он живет под землей, – шепчет Гудди. – Сейчас земля разверзнется, и он появится, как злой дух.
– Не валяй дурака, Ананд-бхаи все слышит, – говорит Сумди. – Козу видишь, Чамди?
– Вижу.
– Это он и есть.
Брат и сестра давятся от смеха. Мимо ковыляет старик с папиросой в зубах. Он тычет пальцем в Сумди, хочет что-то сказать, закашливается, хватаясь за грудь, но папиросу не роняет. Откашлявшись, он сердито плюет в их сторону, пересекает двор и усаживается возле козы.
– Этот гад моего отца ненавидел, – бурчит Сумди.
– За что?
– За то, что не получилось Амму полапать. Она тогда красавица была.
Чамди трудно представить, что Амма когда-то была красавицей. Он видит только ее исхудавшее лицо.
– Отец бесился, даже когда на нее просто пялились, – продолжает Сумди, – а этот к ней полез и огреб по полной. Когда-нибудь и я так Ананда-бхаи отметелю.
– Не отметелишь, – говорит Гудди. – Мы скоро отсюда уедем.
– Специально вернусь, – сердито обещает Сумди.
Некоторое время они стоят молча. В темноте мерцает огонек стариковой папиросы.
– Всё, не болтайте лишнего, Ананд-бхаи сейчас придет, – тихо предупреждает Сумди.
– Смотри, вон Чотту и Мунна! – шепчет Гудди.
Приближаются двое ребят. У обоих что-то в руках, но что – не разглядеть. На нищих они не похожи: чистые джинсы, рубашки, крепкие сандалии.
– Это кто? – спрашивает Чамди с завистью.
– Который толстый – это Мунна, он газетами торгует. А тощий – Чотту. Он слепой. Продает журналы про кино. Оба профессиональные воры. Мы тут каждый вечер собираемся. Через пару минут народу будет – не протолкнуться.
И правда, тут же появляются еще четверо мальчишек. Таких уродов Чамди в жизни не видел. У одного нет руки, у другого нос провалился. Чамди становится не по себе, и он отворачивается.
А вот и Красавчик. Чамди изо всех сил старается не думать о мухах, ползающих в ране над правым глазом старика.
