Тито познакомился с Гертой и Зденкой, которых он позднее величал своими «гражданскими женами», в период между гитлеровским вторжением в Польшу и нападением нацистов на Югославию, то есть между сентябрем 1939 и апрелем 1941 года.
Перед тем как нам заняться рассмотрением катаклизмов 1941-1945 годов, имеет смысл порассуждать о той Югославии, что существовала в период между двумя мировыми войнами.
В свете дальнейших событий было бы упрощением утверждать, будто Югославия всегда представляла собой искусственное, нежизнеспособное «версальское государство», навязанное народам несведущими иностранцами. Мы с вами уже убедились в том, что Югославия отнюдь не детище Версальского договора и ее возникновение произошло вопреки желанию некоторых стран, подписавших этот договор. И хотя история той, первой Югославии полна всплесков недовольства и запятнана двумя покушениями, она, тем не менее, была довольно мирной по сравнению с тем, что творилось в эти годы в других странах.
Советский Союз, Германия, Австрия, Венгрия, Италия, Испания – все эти страны пали жертвами диктатуры и подавления гражданских свобод. В действительности же такие «версальские государства», как Польша, Чехословакия и Югославия, в этот период стали в Центральной Европе островками свободы и терпимости, окруженными со всех сторон фашистскими и коммунистическими режимами.
Трения между сербами и хорватами еще не достигли такой взрывоопасной остроты, как между англичанами и ирландцами.
Во время своих приездов в Югославию в тридцатые годы Ребекка Уэст видела примеры преследований и насилия, однако многое из увиденного было достойно восхищения. Мы знали, что коммунистов и усташей подвергали пыткам и бросали в тюрьмы, но ведь, с другой стороны, они при помощи терроризма пытались подорвать государственные устои. Имеем ли мы право судить о современном британском правительстве лишь по его отношению к ольстерским террористам?
Зарубежные друзья Югославии подчас в отчаянии разводили руками. Уже в 1921 году Р. У. Сетон-Уотсон писал, что сербские бюрократы переплюнули габсбургских, а сербский гнет не идет ни в какое сравнение с германским. В 1929 году из-под его пера вышел настоящий крик души:
Меня самого уже давно подмывает оставить сербов и хорватов вариться в собственном соку. По-моему и те и другие одержимы безумием и не видят дальше собственного носа![102]
Однако черед три года Сетон-Уотсон сумел разглядеть в Боснии-Герцеговине пример для будущего этого вечно кипящего региона Европы:
