После установления мира Эванс жаловался, что австрийцы относятся к православным жителям Требине не как к «освобожденному народу, а как к низшей расе». Однако он вынужден был признать, что Требине «благодаря своим новым хозяевам выиграло в материальном отношении»[33].
В своих путевых заметках для «Манчестер гардиан», нередко сочинявшихся в горах под звуки артиллерийской канонады, Эванс сумел правильно понять прошлое, настоящее и будущее Боснии-Герцеговины, поскольку всем его предсказаниям суждено было сбыться. В отличие от большинства современных наблюдателей, Эвансу было ясно, что все южные славяне – братья как по крови и языку, так и по внешнему облику:
В английской школе вы встретите большее разнообразие типов физического, морального и интеллектуального облика. Допустим, сам учитель – истинный англосакс, но ему приходится иметь дело с учениками, один из которых частично кельт, другой – частично норманн, третий – частично француз или же выходец из других народов. А вот боснийскому учителю приходится иметь дело с более однородной массой[34].
Эванс досконально изучил боснийскую историю, особенно такую тему, как богомилы, и поэтому прекрасно понимал, какую архиважную роль играет в политике религия. Он с некоторым удивлением отмечал, что православные крестьяне начали именовать себя «сербами», симпатизируя новому независимому королевству. Эванс видел в сербах активных сторонников объединения всех южных славян.
Негласное наступление сербской православной церкви, принесенное на волне национализма и захлестнувшее в настоящий момент Далмацию, Хорватию и Словению, может иметь далеко идущие последствия, и через несколько поколений мечта о союзе южных славян, столь бесплодная сейчас, станет более достижима, по сравнению с днями величайшего сербского царя[35].
Эванс отмечал, что католики-хорваты, находившиеся под «денационализирующим влиянием римского духовенства», стремились отмежеваться от своих сербских собратьев, «хотя большая часть старой Военной границы Хорватии, в которой проживает самая воинственная и далеко не самая темная часть населения, заселена чистокровными сербами. Под „сербами“ понимается больше различие в политических предпочтениях и религии, нежели в крови и языке»[36].
Эванс предрекал неизбежность войны между Австрией и Россией:
То, что австрийские интересы рано или поздно столкнутся с российскими, – в этом можно не сомневаться. И когда этот день настанет, это только пойдет на пользу Австрии, если она помирится со своими собственными славянскими подданными и сумеет мирными способами обезвредить ту солидарность, что ныне существует между сербами и русскими
