— Но зачем?
Тот сделал длинный печальный выдох. Сукис раздраженно спрыгнула с его колен на плиты пола и двинулась к кухне, надеясь поймать там мышь.
— А разве есть время для ограбления гробницы, лучшее, чем то, когда меджаи спят? Разве может быть для этого ночь лучше, чем та, в которую луна не освещает Великое Место?
Семеркет подумал и сказал:
— Здесь делают кожу бога… Пока Хонс прячет свое лицо.
Квар посмотрел на него:
— Что вы говорите?
— Именно это и сказал мне мальчик в Великом Месте, помнишь? Царевич, которого, если верить твоим словам, не существует. Он говорил, что там делают золото, когда нет луны.
Меджай покачал головой:
— Это все-таки не имеет смысла. Ты можешь выкопать золото. Расплющить его. Превратить в пыль, если захочешь. Но ты не можешь его сделать. — Потом он резко вдохнул в темноте. — Но можно его переплавить…
Семеркет непонимающе помотал головой.
— Давным-давно, — быстро объяснил Квар, — несколько могил в Месте Красоты были ограблены. Ворам не пришлось трогать печати на дверях гробниц — они прокопали ходы с поверхности прямо в могилы цариц, а потом все подожгли. Когда пламя погасло, все, что им оставалось сделать, это собрать лужицы расплавленного золота из-под пепла. Так мы их и поймали — когда они плавили в кувшинах самые большие куски.
Семеркет вспомнил о черепках разбитого горшка, завернутых в его плащ, — о почерневших черепках, рассыпанных у огня, вспомнил золотой узор в их трещинах. Он думал, что это некая надпись или орнамент, но если Квар прав, узор мог означать нечто более зловещее.
— Мы решили, что каждой ночью один из нас, меджаев, не будет есть, — говорил между тем Квар. — Он поднимет тревогу, если увидит, как кто-то подозрительный входит в Великое Место. Очевидно, за всем этим стоит кто-то из жителей деревни.
— Кто?
Нубиец покачал головой. Несколько минут они молча размышляли. Потом меджай заговорил.
— Вообще-то я пришел сюда затем, чтобы спросить — можете ли ты сделать так, чтобы человек, о котором вы упоминали, начал обыскивать базары в поисках царских сокровищ?
— Да.
— Хорошо, — проговорил Квар и двинулся к двери, чтобы выйти на окутанную ночыо улицу. — И, Семеркет, будьте осторожны с тем, что вы едите. Вашу еду тоже готовят на здешних кухнях. Меджаи сошлись на том, что осталось всего ничего, чтобы заставить нас уснуть навеки, а не только на несколько ночей.
Чиновник почувствовал, как у него зашевелились волосы на голове.
— И еще одно… — Квар вдруг заколебался и снова вздохнул, прежде чем продолжать. — Нам снятся львы. Всем нам.
