Особенно тем, которые ее привлекали.
– Так, часто подобное происходит? – снова спросил он.
Мария-Тереза вернулась к вытиранию его лица, спускаясь от щек к губам.
– Большая часть людей ведет себя нормально. Администрация тоже не дает нас в обиду. Мне никогда не причиняли вреда.
– Ты… танцовщица?
На какую-то секунду в воображении возникла картина, где она говорит ему, что она всего лишь зависает в тех клетках, танцует, красуется и просто радует глаз. Она представила, как он тогда поступит: он облегченно вздохнет и станет вести себя так, будто она была обычной женщиной, которая зацепила его взгляд. Никаких осложнений и подтекстов, простой флирт, который может привести к постели.
Ее молчание заставило сделать его глубокий вдох, причем не в стиле «уф, как хорошо». Когда он выдохнул, мускулы на шее напряглись словно прутья, будто он боролся с желанием поморщиться.
Вот в чем ее проблема: она больше никогда не станет заводить «нормальное» знакомство с мужчиной. У нее был темный секрет; и с ним придется выгадывать время, когда уже можно будет разоблачить его… в ином случае, она будет считаться лгуньей за свое бездействие.
– Сильно болят руки? – спросила она, чтобы заполнить вакуум.
Когда он вытянул ладони, она осмотрела костяшки. На правой руке они были сбиты и кровоточили, и, приложив полотенце, чтобы обтереть их, она спросила:
– Часто спасаешь женщин?
– Нет, на самом деле. Кстати, ты потеряла сережку.
Она прикоснулась к мочке уха.
– А, я знаю. Собиралась сегодня надеть другую пару, но…
– Кстати, меня зовут Вин. – Он протянул руку в ожидании. – Приятно познакомиться.
При других обстоятельствах она бы улыбнулась ему. Десять лет или целую жизнь назад, она бы улыбнулась и протянула свою в ответ. Сейчас она почувствовала лишь грусть.
– Приятно познакомиться, Вин.
– Тебя зовут...?
Она разорвала рукопожатие и наклонила голову, концентрируясь на его костяшках.
– Мария-Тереза. Меня зовут… Мария-Тереза.
***
У нее изумительные глаза.
Мария-Тереза с потрясающим французским именем обладала изумительными глазами. И нежными руками, которыми бережно вытирали его лицо этим теплым полотенцем, будто его порезы и царапины представляли большую важность.
Черт, ему захотелось влезь в еще одну драку, чтобы она снова смогла за ним поухаживать.
– Наверное, тебе следует сходить к врачу, – предложила она, аккуратно вытирая полотенцем сбитые костяшки.
Он рассеянно обратил внимание, что махровое полотенце, поначалу белое, сейчас стало розовым от его крови, и он был рад, что она надела перчатки – не потому, что у него мог оказаться положительный анализ на ВИЧ, а потому что надеялся, что она защищает себя от того, чем зарабатывает на жизнь.
