– Уверен, твой сын не жалуется.
– Нет. – От мыслей о Робби заболело в груди, поэтому она постаралась не вспоминать, как он смотрел на нее с любовью и трепетом, когда она переворачивала те домашние блинчики для него.
Официантка вернулась с кофейником, и, после того как она разлила напиток и убежала, Вин сказал:
– Я очень надеюсь, что ты ответишь на мой вопрос.
Без серьезных причин, она снова подумала о Робби. Он был невинным, которого она втянула в жестокую реальность, сначала выбрав плохого мужа, а потом – тем способом, которым решила избавиться от финансовых проблем, в которые вляпалась. Вин не отличался от него. Последнее, что ему нужно, – это влезть в ту черную дыру, из которой она пытается выбраться… а он уже доказал, что обладает комплексом героя. По крайней мере, насколько она знала.
– Бессмыслицу, – прошептала она. – Сказанное тобой не имело смысла.
– Раз это не важно, нет причин не сказать мне.
Она снова посмотрела через стекло, на реку… призывая всю свою силу.
– Ты сказал «камень, ножницы, бумага». – Его глаза метнулись к ее лицу, и она заставила себя посмотреть в ответ и солгать. – Я понятия не имею, что это может значить. Честно говоря, меня встревожил больше твой вид в тот момент, а не твои слова.
Глаза Вина сверлили ее.
– Мария-Тереза… у меня есть послужной список в подобных вещах.
– В смысле «послужной список»?
Он продолжил есть, желая избавиться от напряжения между ними.
– В прошлом, когда я входил в транс и делал предсказания… они сбывались. Поэтому, если ты что-то скрываешь от меня из соображений конфиденциальности, я пойму это. Но я настоятельно советую серьезно отнестись к тому, что я тогда сказал.
Холодными руками она обхватила горячую кружку.
– Ты вроде гадалки?
– Ты работаешь в опасной сфере. И должна соблюдать осторожность.
– Я всегда осторожна.
– Хорошо.
Последовало очередное затишье, в течение которого она смотрела на свое кофе, а он сосредоточился на еде.
Было довольно легко догадаться, что под «осторожностью» подразумевались не только пристающие к ней подонки. Речь шла и о других аспектах ее работы.
– Я знаю, что интересует тебя, – тихо сказала она. – Во-первых, как я могу заниматься этим, и почему я не бросаю.
Когда он, наконец, заговорил, голос был низким и полным уважения, будто он совсем не судил ее.
– Я не знаю тебя, но ты не похожа на…ну, остальных женщин в клубе. Поэтому я предполагаю, что произошло что-то абсолютно ужасное, раз ты начала заниматься этой деятельностью.
