Оказалось, что девочка была брошена на старенькую бабушку матерью, вышедшей замуж во второй раз и уехавшей жить в другую деревню. Бабушка жила в крохотной пристройке к конюшне, где всю площадь на земляном полу занимала грязная русская печка, а на стенках висели подпруги, вожжи, ободья и хлысты. Ни стола, ни стула там не было. Подслеповатая и больная бабушка практически жила в жерле печи, там она готовила нехитрую еду, отдыхала и спала. А внучка жила на печке, там она ела, если было что есть, делала уроки и спала. Когда я увидела все это, мне чуть дурно не стало — на дворе был 1968 год, в городе работало телевидение, Юрий Гагарин уже слетал в космос, а здесь — такая нищета и горе! Мы с медсестрой стали навещать Зину в интернате, а месяца через три, когда волосы ее немного отросли, я бритвой, как тогда было модно, придала ее прическе современный вид, и ей завидовала вся школа. С этого началась моя дружба с 6 «Б» классом, и мы друг друга не подводили до самого моего отъезда из Тарноги. Читая все это, можно подумать, что жизнь моя была заполнена только работой, но это не так. По выходным мы с Гелей заходили за Люсей или встречались с ней в доме культуры и шли вместе в кино. Иногда мы собирались на танцы или в гости.
Правда, в гости я ходить не любила, потому что на праздники, именины, свадьбы и рождение детей тарножане традиционно закупали не меньше ящика водки. Отказываться от угощения было не принято, это обижало хозяев. Так что, побывав на одном таком празднестве, я предпочитала посиделки в узком кругу молодых учителей, где пили не допьяна, танцевали и пели.
Пили в Тарноге, к сожалению, уже тогда много. Пили водку, немного вина, а весной на Пасху все варили домашнее пиво и пили его не меньше недели. Тогда стояла вся работа, и ничего поделать с этим было нельзя — традиция! Надо сказать, что такого вкусного пива мне нигде больше не доводилось попробовать, даже в признанной стране пивоварения, Чехословакии. Местное пиво было густое, темное, сладкое на вкус и очень крепкое. Мне достаточно было одного стакана, чтобы захмелеть. Водка, как всегда, была причиной почти всех несчастий, болезней, побоев и насилия в семьях. С этим мне тоже предстояло познакомиться. На одном из первых моих родительских собраний молодая женщина упала в обморок. Ее, бледную и холодную, сразу как-то отяжелевшую, вынесли в коридор и положили до прихода врача на стол. Врач, осмотрев больную и, сделав ей укол, от которого она пришла в себя, шепотом сообщил мне, что эта женщина недавно перенесла аборт, и сразу же вышла на работу. А была она скотницей, то есть постоянно таскала тяжелые мешки с кормами, сено и тому подобное. «Как вы думаете, сколько всего абортов сделала эта совсем молодая женщина?», спросил он меня. И сам же ответил на свой вопрос: «Двадцать пять! Как она еще жива, непонятно! И все из-за того, что муж пьет, бьет и делает ей детей в пьяном виде». Глядя на некоторые изможденные лица матерей моих шестиклассников, я понимала, что не одна она живет такой дикой и мучительной жизнью, но чем я могла им помочь? Ни знаний, ни жизненного опыта у меня не было, и что бы я им ни говорила, слова мои не могли на них подействовать. Что было у них в жизни? Бедность и непосильная работа. Сочувствуя этим людям всем сердцем, для себя я хотела другой жизни.
