Прощай ХХ век (Память сердца) | страница 52
Через много лет я поняла, каким неженским делом они собрались заниматься, ведь после таких институтов, людей направляли работать инженерами на заводы или в закрытые конструкторские бюро, связанные с оборонной промышленностью. Если женщина не выходила замуж, она была обречена на постоянное житье в общежитии, в компании таких же одиноких и неприкаянных, как она сама. Если она выходила замуж и рожала детей, то не могла претендовать на более престижную и высокооплачиваемую работу. Она пожизненно оставалась стоять у кульмана, или сидеть за чертежным столом. И хорошо, если ей в мужья попадался порядочный и непьющий человек.
Света, окончив Бауманское училище, поступила в аспирантуру и затем там же много лет преподавала. Рита замечательно училась в Ленинграде, я ездила ее навещать, впервые побывав в городе, впоследствии сыгравшем большую роль в моей жизни и ставшим навсегда любимым. После института Риту распределили на работу в Свердловск, ныне Екатеринбург, и она уехала туда с несколькими своими сокурсниками. Там она обрела семейное счастье, родила детей и затерялась для меня во времени и пространстве, но навсегда осталась в сердце, как одно из самых ярких, добрых, счастливых и нежных воспоминаний. Все мои подруги вышли замуж. Одни разводились и снова пускались на поиски близкого человека, другие живут со своими мужьями, проходя путь, предназначенный каждой отдельно в соответствии с их духовными накоплениями. Мне предстояла совсем другая жизнь. Когда-то великий реформатор русского театра Немирович-Данченко сказал, что человек, в отведенное ему Богом время, проживает не одну, а много жизней. К такому же выводу я пришла самостоятельно. Сейчас, я стою перед новой жизнью, чтобы войти в нее нужно только переступить черту…
Глава 3
Мир вокруг меня. Вологда. Чехословакия
Какими самостоятельными мы были с самого детства! Самостоятельности сопутствовали независимость и внутренняя свобода. Однако мы делали много ошибок, которых можно было избежать, полагайся мы больше на старших.
Лето 1964 года я провела, готовясь поступать в Ленинградский государственный университет на отделение археологии, отправив туда документы сразу же по окончании школы. Я все-таки связывала свое будущее с историей и с самой любимой ее частью — историей древнего мира и археологией. Незадолго до начала вступительных экзаменов я получила свои документы обратно с запиской о том, что для поступления в университет на специальности, связанные с историей и другими общественными науками, необходим стаж работы в течение двух лет. Тогда таким дисциплинам обучали людей более зрелых, получивших определенный жизненный опыт, потому что многие дипломированные историки шли на партийную работу. В КПСС (Коммунистической партии Советского Союза) существовала система подготовки партийных кадров: ВУЗ, работа в комсомольских организациях, начиная с маленьких должностей и кончая каким-нибудь комсомольским руководителем, а затем переход в партийные органы и все с начала — подъем снизу вверх. Редко, кто добирался до верхушки, минуя промежуточные ступени, во время которых люди набирались опыта и дополнительно обучались в Советской партийной школе. Правда, набирались они не только положительного опыта, но и опыта бюрократического и коррупционного. Среди партийных руководителей редко встречались по-настоящему убежденные, верящие в коммунистические идеалы люди, сюда стремились, в основном, карьеристы, те, кто не блистал какими-либо талантами, но страстно хотел «выйти в люди», стать лидером, иметь привилегии. Как правило, эти люди дослуживались до определенного уровня и получали хорошие квартиры, государственные дачи, автомобили, право получать дефицитные продукты и промышленные товары в специальных магазинах-распределителях, куда не было доступа простым смертным. При Советской власти партия и государство провозглашались единым целым. То есть партия руководила государством. Всемирный опыт показывает, что любой государственной власти, в той или иной степени, сопутствуют бюрократия и коррупция. В нашем Советском государстве партийная иерархия способствовала развитию коррупции, но противовесом ей были коммунистическая идеология и «моральный кодекс строителя коммунизма». Замешанные на страхе перед «вышестоящими товарищами», они сдерживали многих партийных функционеров. В сегодняшней России идеологии нет, мораль считается пережитком прошлого, поэтому бюрократизм и коррупция цветут махровым цветом, и кто знает, удастся ли их остановить. Меня тогда такая карьера не увлекала, причисляя себя к интеллигенции, я на бюрократов смотрела свысока.