Прощай ХХ век (Память сердца) | страница 32
Здесь мы выросли, отсюда разъехались на учебу и на работу. Несмотря на то, что в квартире нас было шестеро вместе с бабушкой, мы все здесь как-то размещались и устраивались. Папа с мамой и Леной спали в «маленькой» двенадцатиметровой комнате. Бабушка, Саша и я — в «большой» двадцатиметровой комнате. (Забавно было однажды прочесть в дореволюционной вологодской газете — «семья рабочего Н., из трех человек ютилась в маленькой двадцатиметровой комнате»). Мы с бабушкой спали на диванах, а Саша на раскладушке. Я не случайно пишу, что мы спали в этих комнатах, жить там было негде. Мы и жили на улице, в школе, в библиотеке и у друзей. В нашей комнате стояла еще кое-какая мебель: два книжных шкафа, набитые книгами, стол, стулья и сервант. Несмотря на дефицит, книги были тогда в каждой семье, а не только в домах интеллигенции. У каждого из нас была как бы своя библиотека. У мамы шкаф с историческими книгами и энциклопедиями, у отца — военная библиотечка, в которой была пара книг, включающих статьи о нем самом и его боевых подвигах, чем он очень гордился. У детей был шкаф с художественной литературой, Советской, русской и иностранной, имевшей тоже исторический уклон. Советский Союз действительно был самой читающей страной в мире. Телевизоры еще только входили в обиход и были у немногих людей. Немногочисленные центральные газеты и журналы носили чисто пропагандистский характер, они прославляли коммунистическую партию, ее настоящие и псевдо достижения, а также служили средством морального подавления «инакомыслящих». Только сейчас я понимаю, какое это было мощное оружие, с его помощью ежедневно промывались мозги всем советским людям. Здесь использовались новейшие методы внушения и самые простые повторы, безотказно действующие на людей. Лично я в 15 лет не сомневалась в том, что коммунисты — это самые лучшие люди на земле, что наша страна — самая лучшая и самая богатая. Что мы живем лучше всех других народов. Что капиталистические страны «загнивают» и скоро коммунизм наступит на всей земле, и так далее. Эти идеи подкреплялись страхом, впитанным отцовским поколением. Его поколение прошло через систему ГУЛАГа, государственных исправительных лагерей, где держали, мучили и уничтожали умных, талантливых, несогласных с системой, не побоявшихся сказать об этом вслух, и даже потенциально опасных для власти людей, так называемых «врагов народа». Мое поколение уже почти ничего не боялось, скорее всего, потому что мы ничего об этом не знали. Все, что правительство и коммунистическая партия пытались скрыть, люди вычитывали в книгах, газетах и журналах «между строк». В шестидесятые годы в пику книжному дефициту и запретам на издание многих замечательных русских и Советских писателей, а также поэтов начала века, таких как Юрий Тынянов, Федор Соллогуб, Михаил Булгаков, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Борис Пастернак и многих, многих других, появился «самиздат». Перепечатанные на машинке или просто переписанные, запрещенные книги передавались из рук в руки, читались по ночам и свято сохранялись интеллигенцией. Запрещено было писать об истинном положении людей в стране, особенно колхозников, удерживаемых в деревне насильно — им просто не выдавали паспортов, когда они куда-нибудь ехали для решения своих житейских проблем. Покинуть деревню можно было только через армию, или уехав на стройки очередной «пятилетки» — пятилетнего плана развития страны, или на освоение целинных земель, освоение севера и тому подобное. В общем, добровольно отправиться на пустое неосвоенное место, туда, где не хватало рабочих рук, где жизнь была связана с риском и лишениями. Под особым запретом была лагерная тема.