По Аничкову мосту с его знаменитыми конями мы доходили до улицы Рубинштейна, в глубине которой прятался Малый драматический театр, на самом деле очень маленький и очень уютный, где всегда царила камерная обстановка и создавался эффект участия зрителей в театральном действе.
Мы доходили до площади Пяти углов и шли обратно на Невский проспект, чтобы возвратиться на Мойку по другой его стороне, мимо Елисеевского магазина, Пассажа, гостиницы «Европейской» и центрального книжного магазина, куда заглядывали почти каждый день.
Иногда мы ходили гулять по вечерам, особенно в хорошую погоду. Мы с Тамарой предпочитали гулять вдвоем, чтобы ничто не мешало созерцанию окружающей красоты и не отвлекало от мыслей. За три года мы обошли почти всю центральную часть города. Весной в выходные дни, сливаясь с потоками туристов, шли к Исаакиевскому Собору любоваться Медным всадником и свежими, только что распустившимися розовыми пионами на лужайке вокруг этого памятника. Далее сворачивали в Александровский сад к Адмиралтейству посидеть на скамейках у фонтанов. Отдохнув, двигались в сторону Дворцовой площади, каждый раз удивляясь тому, что она, будучи и так обширной, благодаря Александрийской колонне становится объемнее и как будто еще воздушнее. Пройдя у стен Зимнего Дворца и полюбовавшись на статуи Атлантов, по Миллионной выходили на Марсово поле, самое чудесное место в городе в майские дни. В это время здесь цвела сирень. Она была везде и так чудесно пахла и не отпускала домой. Меня не удерживал лишь Летний Сад. Может быть, потому что я всегда попадала в него в сырую промозглую погоду, чаще всего осенью, когда ноги скользили по слякотной земле, и не было уже нарядной листвы, и мраморные статуи стояли сиротливо и зябко, ожидая, когда их заточат в деревянные защитные короба.
В 1973 году было необычайно жаркое лето, последнее лето моей учебы и жизни в Ленинграде. Приходилось очень много работать, писать и переписывать диссертацию, обсуждать ее с научным руководителем, искать оппонентов для защиты, и тому подобное. Жара не спадала и ночью, и мы ходили купаться в темной Неве под стенами Петропавловской Крепости. Впечатление осталось жутковатое, потому что река в этом месте глубокая и течение настолько сильное, что если зазеваешься, может вынести на середину реки, где слабому пловцу почти невозможно бороться с течением. Я плаваю хорошо, но и мне было трудно удержаться у берега. Правда, после холодной невской воды наступало облегчение, и можно было возвращаться к письменному столу.
