По просьбе работников «Главсланца» писательница поднимает этот вопрос в соседнем учреждении — «Главнефтегазе», которому подчинён комбинат Кохтла — Ярве. Но здесь её ждёт некоторое разочарование. Представитель этого управления твёрдо стоит на своей позиции, объясняя писательнице, что печи завода не приспособлены для мелкого сланца, а нарушение технических правил может привести к срыву выполнения плана, то есть снабжения Ленинграда газом, тем более, что комбинат находится ещё в стадии строительства и освоения технологических процессов.
Все эти доводы не убеждают писательницу. Она сидит, что нужно спасти от гибели ценное топливо, государственную собственность. Работники управления и газо — сланцевого комбината откладывают проведение опытов, ссылаются на других, отговариваются техническими правилами. «Может ли советский, социалистический завод отмахиваться от этого, считать, что «моя хата с краю»?» Конечно, нет. Мариэтта Шагинян обращает внимание также на общую сторону этого дела. Проектные организации не учли, что добыча сланца механизируется — и вот, при общем подъёме технического уровня производства, растут ничем не оправданные потери. По мнению писательницы, это один из примеров противоречия в нашем хозяйстве.
Случай с мелким сланцем позволяет автору сравнить два типа начальников. Во главе «Главсланца» стоит человек, мягкий по внешности и таком же по своим внутренним качествам. Он способен прислушиваться к чужому мнению, менять свои решения. В «Главнефтегазе» Мариэтта Шагинян имеет дело с работником другого типа. «При всей его артистической внешности, он далеко не мягкий человек». Разговаривать с ним оказалось не так просто. «Сбить его с установившихся позиций невероятно трудно». Писательница готова продолжать спор, но её собеседник решительно смотрит на часы и объявляет, что ему нужно ехать по вызову. Когда Мариэтта Шагинян вторично появляется в управлении, он надевает пальто, берётся за портфель. И всё это при наличии старого знакомства по курорту. В общем, этот хозяйственный работник не склонен менять свои решения, он «не станет прислушиваться и проверять то, в чём он уверен, разве что сама жизнь заставит его это сделать».
Борьба за полезное применение мелкого сланца есть высшая точка дельной активности автора, отражённая в «Дневнике писателя». Но и здесь возможны прежние оговорки. В самом деле, автор требует, чтобы представитель «Главнефтегаза» поднял руки кверху и немедленно сдал свои «установившиеся позиции», как только в его кабинете появилась Мариэтта Шагинян с тетрадкой. Это невозможно. Вы хотите знать, почему он смотрит на часы и берётся за портфель? Да просто потому, что этот инженер, хорошо знающий своё дело, каким рисует его сама Мариэтта Шагинян, исчерпал все свои аргументы в беседе с технически неподготовленной, но уверенной в себе писательницей, и ещё потому, что он знает происхождение её идей: только вчера она слышала в соседнем учреждении о проблеме мелкого сланца, а сегодня уже строит теории и хочет «сбить его с установившихся позиций». Согласитесь, что опытный хозяйственный работник имеет право смотреть на эту лёгкость с некоторой иронией.
