Ответствуй, безумный, каких ради грех
Побил еси добрых и сильных?
Вот так живет человек на свете и не знает своего настоящего места в жизни. Легко сказать: «Познай самого себя» — не так легко это сделать! Кто ближе к истине — А.Жиссельбрехт или А.Дымшиц? Кто вы такой, гражданин, — инквизитор или еретик? А может быть, ни тот, ни другой — может быть, мы с вами, милый дедушка, идем своей дорогой, а движущаяся эстетика скачет быстро и кружит по сторонам. Сюжет фантастический! Мне кажется, что без Кафки здесь не разберешься.
Из статьи А.Дымшица я, слава богу, узнал, что В.Непомнящий — «молодой критик». Признаться, не люблю таких сообщений в печати. По—моему, это незаконная смесь литературы и досье. Пусть отдел кадров занимается возрастом В.Непомнящего и другими пунктами его анкеты, мне до этого дела нет. Если ты слишком молод, то есть еще не созрел, то не пиши. А если за молодость В.Непомнящему полагается премия как бы за выслугу лет, только с другой стороны, то опять же все эти штатные дела не касаются литературы. Да и что за разделение такое? Мой друг Иван Жуков много всего человеческого, слишком человеческого пережил, однако в смысле ясности мысли и общественной энергии он моложе других. Ще добры зубы, що кисель едять! Больше всего на свете, милый дедушка, старит человека пошлость.
А.Дымшиц не сообщает свой собственный возраст, но мы замечаем, что он уже мемуары пишет, — значит, возраст не маленький. Помнится, я видел его фамилию на страницах «Литературной газеты» еще в тридцатых годах. Вот, например, когда эпидемия мнимого «классового анализа» исчерпала себя, сделалась мода на точную науку, изучающую факты и только факты. В то время многие писали о водяных знаках на старой бумаге с такой же важностью, как теперь пишут о видении. Это я, разумеется, не в укор настоящей текстологии говорю, очень необходимой на своем месте и достойной самого высокого уважения. Я говорю о бутафории. А.Дымшиц тоже увлекся работой в архивах и даже сделал одно важное открытие. В архиве поэта Надсона он нашел стихи, знакомые каждому ученику средней школы, — одним словом, это были некрасовские «Коробейники», переписанные рукою Надсона. Исследователь принял эти стихи за неизвестное произведение самого Надсона и опубликовал их со всей, как говорится, научной акрибией. Не знаю, описывал ли он цвет бумаги и водяные знаки на ней, помню только, что покойный В.Александров высмеял эту подделку научного исследования в той же «Литературной газете»/№6/713, 1938 г./.
