— Этой молитве меня научил мой брат, святой Олав конунг, когда однажды явился мне во сне, — с довольным видом ответил Харальд. — Тогда же он пообещал мне свою помощь и поддержку, и ты сама сегодня убедилась, что это правда. А еще у меня есть редкая трава демоногон! — Харальд показал ей маленький кожаный мешочек на ремешке, висевший на шее. — Я привез его из Норвегии. Еще Олав конунг учил меня, что этой травой можно изгонять всяких нечистых духов. Здесь начертана могучая руна «Олав», в которой заключена сила моего родича святого Олава. — Он показал непонятный знак, вышитый на мешочке. — Она отгоняет злых духов земли, чародеев, демонов и всяких, кто вздумает на тебя покуситься.
Женщины заволновались.
— Дай-ка я посмотрю! — Княгиня Ингигерда протянула руку.
— Только из моих рук, княгиня. Не пойми это как недоверие, но амулет может утратить силу от прикосновения чужих рук.
Княгиня вгляделась: сложная, непривычного вида руна была явно составной, то есть, образована из нескольких рун, наложенных одна на другую. Угадывалась руна «Ансу», руна Одина, а вот других она не смогла разобрать.
— У нас дома от злых духов использовались другие знаки, — после паузы сказала Ингигерда.
— Возможно. — Харальд пожал плечами. — Существует немало защитных знаков, но не все они одинаково сильны. Огненного дракона прогнало заклинание Олава конунга, ибо его защитная руна помогает лучше всякой другой. И знаешь, Эллисив, — он посмотрел на Елисаву, — если хочешь, я подарю тебе этот амулет.
— Уж не хочешь ли ты ее приворожить? — с подозрением спросил Ярослав.
— Зачем мне стараться, она ведь и так моя невеста! — Харальд усмехнулся и вновь пожал плечами.
— Это и есть тот таинственный дар, который должен мне доказать, что ты думал обо мне все эти годы? — Елисава подняла бровь.
— Н-нет, — помедлив, ответил Харальд, и Елисава с удивлением и даже радостью отметила, что он смущен. — Я имел в виду нечто другое.
— И это «нечто другое» тоже обладает колдовской силой?
— О да! — Харальд снова повеселел. — Ты даже не представляешь, насколько эта сила велика!
Елисава только повела плечом и больше ничего не спросила. Конечно, ей было любопытно, что еще припас для нее непредсказуемый Харальд сын Сигурда, но показывать ему этого она не собиралась.
До самого вечера терем так и не успокоился, и обе младшие княжны запросились ночевать к матери. Елисава была бы не против присоединиться к ним, но в горнице княгини уже не осталось места, да и сама княжна стыдилась признаться, что ей почти так же страшно, как скулящей Прямиславе. С ней в горнице легли Будениха и горничная девка Куница, но заснуть было трудно. Только когда совсем стемнело, Елисава, наконец, согрелась под извлеченной ради такого случая зимней периной, уняла дрожь и постепенно погрузилась в зыбкий сон.
