Увидел я его недели две спустя в хуторе Солонцовском, куда меня пригласили на вручение орденов и медалей отличившимся бойцам, среди которых находились и наши из батальона. Церемония проходила в бедненьком, тусклом зальчике вполне торжественно, даже, пожалуй, несколько выспренно и скованно, поскольку это были едва ли не первые награды в дивизии — сорок второй много и жестоко требовал, но наградами не баловал. После вручения командир дивизии предложил мне сесть с ним в машину:
— Пристраивайся, сапер, в Кулундаевский подвезу…
Я поежился от недобрых предчувствий — в Кулундаевском стоял медсанбат. Исподтишка разглядывал комдива; летом, когда полоса обороны дивизии была растянута на пятьдесят километров, — не оборона, а кисея, пальцем проткнуть! — ему в отчаянном положении приходилось сутками мотаться по раскаленным пескам левобережья, ночи не смыкать глаз в штабе, и ото всех мытарств он был худ, выглядел старше своих лет. Даже глаза его казались выгоревшими, излишне светлыми, как степное небо. Теперь он поправился, посвежел, был схож с бегуном на дальние дистанции, загустевшей голубизны глаза смотрели испытующе, но с веселинкой.
— Вот уж не собирался в Кулундаевский, — сказал я, упреждая события.
— Знаю. Ординарца туда посылаешь.
— Посылал, товарищ генерал.
— Свою инициативу проявил? Или Косовратов попросил?
— Он просил, чтобы я сам к случаю завернул.
— А ты — ординарца?
— Самому обстоятельства не позволили.
— У меня попросился бы.
— Вы бы не пустили.
— Для такого дела не пустил бы.
— Вот видите!
— Ничего не вижу. Предлог бы подыскал. Обещание, данное товарищу на фронте, надо выполнять. Или не давать его. Под смертью ходим.
— Мне сказали, что вы и без того собираетесь учинить разнос.
— Кто сказал?
— Так, говорили…
— Ябедничать не хочешь? Правильно. А разнос за что?
— Как за что? За это самое…
— А если Косовратов девушку любит? Он человек серьезный, насколько я понимаю.
— В штабе указуют: война, положение тяжелое.
— Верно указуют: тяжелое. Фашисты к Волге вышли. И все-таки жизни это не отменяет. Вот если бы вы службу несли нерадиво, мы бы с комиссаром показали вам, где раки зимуют! Да и за шашни направо-налево чесать против шерсти будем. Но что серьезно — то серьезно. Где Косовратов познакомился с медсестрой? Когда успел?
— Не знаю.
— В медсанбат тайком не бегал?
— Думаю, что нет.
— Тогда у меня все.
— Зачем же меня в Кулундаевский везете?
— Поговорить по дороге хотел, мне туда надо — раз; командир химроты у тебя там приятель — два. Приятель?
