— Ты что-то, Михаил Николаевич, сегодня не в духе. Меня, наверно, осуждаешь? Чего, мол, приехал чудить, развлекать побасенками. А представь себе, что у меня сегодня настроение праздничное. Так что рвется все наружу. Песни пел бы, да голоса нет. А душа поет. Не осуждаешь?
— Что вы, Константин Васильевич. За то, что у человека на душе радость, судить грешно.
— А как же не радоваться, дорогой. В наступление какое перешли. Сколько ждали этого праздника!
Канашова вызвал к рации командующий армией.
— Есть, товарищ генерал. Постараемся. Есть рвать с ходу…
С чувством важности полученного сейчас приказа — допрорвать румынские боевые позиции, на которых задерживалась стрелковая дивизия Андросова, и чувством смутной тревоги вернулся он к Поморцеву. Будучи мысленно весь там, в бою, он рвался скорее начать боевые действия танковым корпусом и все же что-то невольно тревожило его. Почему наши пехотинцы не смогли взломать вражескую оборону.
Поморцев подошел к Канашову, всматривался в задумчивое лицо, пытаясь угадать его настроение.
— Путевку получил, Михаил Николаевич?
— Все в порядке. Бьем совместно с пехотой из Клиновой и Усть-Медведецкой.
Поморцев обнял Канашова.
— Только не зарывайся… По-умному. Не очертя голову.
— Есть, товарищ полковой комиссар.
Канатов влез в командирский танк, помахал Поморцеву папахой. Танк рванул с места, заскрежетал гусеницами и, вырвавшись, обогнал грохочущую колонну, понесся вперед, грозно покачивая орудием.
«Вот бы нам теперь встретиться в этой просторной степи с генералом Мильдером, — подумал Канатов. — Потягались бы силами, померились, кто кого. Это не сорок первый и не лето сорок второго, когда мы впервые встретились…»
За командирским танком Канашова неслась стальная армада: сотни новых боевых машин, последние марки грозных танков Т-34, КВ. Попробуй, останови их… Какая сила способна их остановить?
Нет сейчас такой силы. Это хорошо знал Канашов.
Справа от дороги вздыбилась земля. Противник открыл огонь. Били минометы из хутора, упрятавшегося в лощине.
— Шумейко, — командует Канашов. — Дай-ка им по-гвардейски.
Башенный стрелок, смуглый коренастый танкист, быстро работает у орудия. Выстрелы звучат часто, один за другим. В ушах звон, глухота, будто вата закрывает уши. Во рту становится кисло от газов, наполнивших танк.
Танковые бригады с ходу ворвались в хутор Клиновой вместе с пехотой, захлестнули и отрезали последние траншеи врага. Уцелевшие солдаты бегут к обрывистым оврагам, но там уже засели наши стрелки. И потянулась гуськом колонна пленных в бараньих островерхих папахах.
