Моя фронтовая лыжня | страница 31
Но при составлении программы физподготовки высшее начальство с нами не советовалось. Вертеть «солнце» на турнике оно не заставляет, но подтягиваться на перекладине столько-то раз — обязывает. Эта же программа предусматривает прыжки через «козла» и «кобылу».
Кстати, вот она, эта упрямая скотина. Стоит, растопырив в стороны ноги. Историки утверждают, что лошадей и коз предки приручили еще в долетописные времена. Видимо, так оно и есть. Но что касается «кобыл» и «козлов», то их обуздывают и поныне. Усесться верхом на необъезженном мустанге и удержаться на нем для ковбоя уже победа. Для нас же сесть верхом на «козла» или «кобылу» — полная неудача.
«Козла» я приручил в педучилище, с «кобылой» поладил в университете. Но с тех пор прошли годы. Как дело пойдет сейчас?
Итак, моя очередь. Разбег, толчок ногами и руками и — гоп! «Козел» остался за мной. Ура, победа! Знать бы такое петушиное слово, чтобы и «кобылу» покорить… Разбег, толчок ногами и руками, гоп — и… сижу верхом. Как Дон-Кихот на своем Росинанте или Александр Македонский на Буцефале.
Вокруг раздаются смешки. И хоть бы одна сочувствующая физиономия! Посмеиваются даже те, для кого и «козел» — проблема. Особенно ехидно хихикает Итальянец. А ведь он до меня уже несколько раз на «козле» посидел.
А для Авенира Двухэтажного ни козлиной, ни кобыльей проблемы не существует. Оба снаряда свободно проскальзывают у великана между ногами. Даже зазор остается.
Наибольшими симпатиями у нас пользуется бум. Польза от упражнений ни у кого не вызывает сомнений: ясно, что на фронте по бревнышкам да по кладкам придется перебираться через ручьи и канавы. И отстающих по этому снаряду у нас почти нет.
Философ комментирует каждый вид упражнений. Вот и сейчас, у бума:
— Так это ж пустяк, детская забава! Вот у нас на сплаве с бревна на бревно приходится перескакивать. И все они склизкие, и каждое на плаву. А это бревно стоит недвижимо.
На учебном плацу раздается многоголосица всевозможных команд и рапортов. Слышен глухой топот сотен ног, обутых в кожаные, кирзовые и резиновые сапоги, в легкие городские полуботинки. Из чалдонбата в трудной учебе выкристаллизовывается боевая воинская часть.
По-па-ди! По-па-ди!
По особому расписанию ходим на стрельбище. Это уже вне пределов части. Помню, до войны на мишенях для стрельбы из боевой винтовки изображение человеческого бюста было сильно стилизовано, вместо головы какая-то бесформенная болванка. Теперь наш смертельный враг известен. Даже слишком хорошо известен! И голова на мишенях приняла вполне конкретные очертания: разбойничья фашистская рожа и увенчанная рожками каска.