«Эх, какой у нее острый язычок, — подумал Шешель, — про новую звезду явно на меня намекает», а вслух сказал:
— Что вы, Елена. Нельзя так транжирить золотой запас страны, а именно к нему склонен я относить звезд синематографа.
— Скорее не страны, а… ну не будем уточнять.
— Может быть. Может быть. Уточнять не стоит. Но тем не менее звезда доставляет населению радость. Чтобы появилась новая — необходимо соответствующие условия создать, а это довольно трудно. Вы, забыл спросить, не любите свои фильмы смотреть в обычных кинотеатрах?
— Боитесь, что придется меня защищать от поклонников?
— Нисколько. Напротив — почту за честь и живота не пожалею, чтобы уберечь здоровье очаровательной женщины, лучше которой, хоть весь свет обойдешь, не найдешь.
— Не повезло вам. Ненавижу свои фильмы.
— Жаль. Я вот другого мнения. Куда вы хотите сегодня поехать?
— Вечер хороший. Теплый. Я бы гулять пошла. Бросила бы авто где-нибудь. Гулять бы отправилась, но…
Она сделала паузу будто задумалась, а на самом деле кокетничала, полагая, что Шешель догадается, как должна завершиться эта фраза. Шешель оказался редкостным тугодумом или только притворялся.
— Боюсь, что нам спокойно погулять не дадут, — наконец закончила Спасаломская.
— Тогда театр или кино.
— Что вы. Что вы. Последнее отпадает. Я же говорила вам, что не отношу себя к тем, кто любит смотреть себя на экране. Мне достаточно того, что Томчин заставляет меня просматривать каждую отснятую сцену с моим участием и даже дубли, которые ему не понравились и в итоговый вариант не вошли, а после этого мы еще смотрим и весь смонтированный фильм.
— Но ведь есть фильмы, где вы не играете?
— Смотреть фильмы конкурентов — не патриотично.
— Так, значит, театр?
— Да. Пока доберемся до центра, решим, какой именно. У вас есть пожелания?
Это походило на предложение последнего слова подсудимому перед вынесением приговора, причем суд уже все для себя решил и это последнее выступление ничего не изменит. Но Шешель от последнего слова отказываться не стал.
— Большой, — рискнул он.
— Согласна, — неожиданно услышал он в ответ.
Когда они шли к театру, то возле входа его толпилось как минимум вдвое больше людей, чем мог вместить зал, и самым модным вопросом, с которым обращались друг к другу, было «не как поживаете?», а «нет ли лишнего билетика?»
«Как же мы пройдем?» — огорчился Шешель, понимая, что в театральную кассу идти нет никакого смысла. Его на смех поднимут, вздумай он, протиснувшись к окошечку, за которым сидела билетерша, и попроси он у нее два билета на лучшие места.
