— Присаживайтесь, Павел Сергеевич.
Вот значит, как выглядит человек, благодаря которому Шешель в одно время стал так известен, что ему приходилось прятать голову глубоко в котелок, а на глаза надевать очки с простыми стеклами, чтобы на улицах его не смогли узнать. Но шрам сводил на нет все эти ухищрения, и стоило ему лишь выйти на улицу, как тут же прохожие начинали коситься на него, пройдя немного, оборачивались, показывали пальцами и шептались меж собой. Фильм о гонках на Императорский приз по всей стране показывали.
— Благодарю за приглашение. Боюсь показаться навязчивым, но прошу вас, уважаемый Александр Иванович, ответьте мне на один вопрос — чем вы сейчас заняты?
— Смотря что вы имеете в виду?
Он все еще не понял, чем вызвал такую бурную реакцию, с ответом тянул, раздумывая — стоит ли ему откровенничать с этим человеком.
— Я знаю, вы стали авиатором. Я читал о вас в «Воздухоплавателе» и «Крыльях Родины».
Шешелю сделалось стыдно оттого, что ничем он не мог ответить на эти слова. Нет, он, конечно, мог сказать, что изредка ходит в синематограф, назвать несколько картин, которые ему понравились, но вполне вероятно, что среди них не окажется ни одной Томчина, а все его соперников. Любое упоминание о них заденет его или даже обидит.
— Какие у вас планы?
— Домой еду.
— Бога ради, Александр Иванович, требуйте с меня какую угодно плату, но только поедемте на мою студию. Это не очень далеко. Окраина Москвы, но уверяю, на авто минут за тридцать доедем, а если, — Томчин заулыбался, — вы захотите за руль сесть, то и побыстрее поспеем. Мне-то с вами тягаться невозможно, а полицейский на дороге, думаю, не будет слишком строг, если я скажу ему, кто вы.
— Зачем на студию-то ехать? — удивлялся Шешель. «Понятное дело, похвастаться хочет успехами своими передо мной, неудачником, но мне от этого какой интерес».
— Есть деловое предложение. Не хотел бы здесь об этом говорить. На студии удобнее. Не сомневайтесь, после доставлю вас куда захотите и времени уйдет совсем немного. У вас есть билет на поезд?
— Нет, еще не взял.
— Отлично, — воодушевился Томчин. Ну что же, поедемте, — сказал Шешель. «Чего ему терять?»
— Пирожные, — бросил им вслед кондитер, протягивая коробку.
— Спасибо, — сказал Томчин, — надо же, пирожные забыл. Ха. Ха.
Шешель не знал, надо ли и ему смеяться от такой забывчивости Томчина.
Саквояж Шешеля они забросили на заднее сиденье авто. Туда же положили и коробку с пирожными. Двигатель уже работал, выхлопная труба выбросила первые облака едкого дыма, чуть поперхнувшись, потом горло ее прочистилось и она заработала равномернее.
