Он прицепил на пояс универсальный гаечный ключ, отвертку, молоток и антенну, находившуюся в собранном состоянии. Длина ее была не более полуметра, но все равно она сильно мешалась, и Шешель боялся, что напорется на ее край, порвет костюм и из него выйдет весь воздух. Антенна состояла из нескольких колен, совсем как раздвижная удочка. Казалось, что Шешелю наскучило пребывание внутри капсулы и он решил половить космических рыб. Вопрос только в том, что он приготовил в качестве наживки и кого решил поймать.
Шешель посмотрел на показания приборов. Это ничего ему не дало. Стрелки оставались неподвижными. Их доснимут крупно потом, в более спокойной обстановке, и вот тогда они будут нервно метаться, показывая неисправности, которые нанес кораблю угодивший в него метеорит.
В фильме после этого должен появиться титр:
«Расстояния в космосе огромны. Метеорит попал в антенну. Если бы он пролетел на метр в стороне и попал в корабль, то через пробоину вышел бы весь воздух. Тогда космонавт погиб бы. Но ему повезло. Теперь он должен исправить поломку».
Дверь отворилась с трудом. Шешелю пришлось подналечь на нее плечом, а ногами он уперся в какие-то выступы на стенах капсулы. Потом он стал выплывать, все время держась за какие-то скобы, совсем как слепой, ощупывающий себе дорогу. Вот бы собаку-поводыря.
Он вылез на борт. Следом тянулся шланг, постоянно за что-то задевая, он очень мешал двигаться.
«Здравствуй, космический брат», — должен был сказать Шешель, когда, выбравшись из капсулы, увидел уставившегося на него оператора. Он смешно перебирал ногами, чтобы удержаться напротив входа, приставил к глазу камеру, включил прикрепленный к ней фонарь и направил свет прямо в лицо Шешеля. Яркий свет через несколько метров увязал в воде и дальше не пробивался.
У него был такой странный вид, что принять его можно было за кого угодно, но не за человека: ласты, как у лягушки, лицо с огромным глазом, как у циклопа, а еще космическое пространство, которое вмиг превратило бы Шешеля в ледышку, для него было безопасно. Здесь его дом.
«Вот он какой, первый контакт с представителем иных миров».
Шешель хотел закрыть лицо ладонью, отвернулся, чтобы свет несильно жег сетчатку, стал перебираться по поверхности корабля, по-прежнему опираясь на выступы и скобы — те, что могли выдержать его вес и не сломаться.
Космический брат, раздосадованный тем, что его не заметили, переместился. Он немного поднялся к поверхности и плавал теперь над Шешелем, вновь заглядывая своим огненным глазом ему в лицо. Света хватало, чтобы Шешель видел борт в мельчайших подробностях; гладкий, серебристый, приятный на ощупь, хотя через толстую перчатку ладони Шешеля почти не чувствовали этих прикосновений, будто вместо рук у него были протезы или руки онемели, замерзли.
