– А кому в таком случае Петровский упал? – спросил Коленька.
Таня еще раз икнула, постучала себя ладонью по груди.
– Кому-то упал, наверное… Раз следователь и с Конторой связан, тут самые разные завязки могут быть. Налей-ка ты мне воды в стаканчик. Вон, рядом с мойкой.
Она выпила воды, прислушалась к себе. Стало еще хуже.
– Он знает? – спросил Коленька.
– Петровский? – Огонек сигареты в Таниной руке прочертил замысловатый зигзаг. – Нет, конечно. А зачем ему знать? Кто меньше… Как это… Тот дольше живет…
Локоть, которым она опиралась на стол, соскользнул, Таня покачнулась на табурете и чуть не упала.
– Ну и чего ты уставился на меня, любовничек? Как хер на бритву? Да знает он, все знает, не волнуйся. По крайней мере догадывается. Ходил все вокруг меня, допытывался… Ой, устала я чего-то. Пошли спать, а?..
Таня со свистом потянула воздух сухими от водки ноздрями. Но подниматься не торопилась.
– Сам виноват, что влез в дерьмо… Он же к нам спецом заслан: коррупцию разоблачать… Какая у нас, на хрен, коррупция? Нам что скажут, то и делаем. А коррупция вся наверху! Вот там пусть и разоблачает… А он у нас засел, смотрит, нюхает… Пальцем ткнет: этот виноват, этот, этот. Вот такой он сукин глаз, этот Петровский. Дорогуся… Но жалко его… Немного…
Коленька собрался налить ей еще водки, она прикрыла ладонью фужер.
– Нет, мне не надо больше. Сам пей. Если хочешь. Что за дрянь эта водка, бр-р-р.
– А Рахманов в курсе?
– В курсе чего? Это ведь только догадки, Коленька. Ничего су… существенного. Если б тот стрелок бумажку обронил с фамилией или фотку его – тогда ясное дело. Но такое только в кино… Да и то не всегда.
– А кто стрелял?
– Да откуда я знаю? И не узнаем никогда. Говорю же – профи. Даже гильз не оставил – видно, пакет на руку надел. «Висяк» глухой. А о чем мы с тобой говорим? О работе, о… Да надоел мне этот Петровский хуже…
Таня резко встала, схватилась за кухонный шкафчик, чтобы не упасть.
– Все. Пошли спать.
Коленька осторожно спустил с ее плеча одеяло, потянулся к груди, она оттолкнула руку.
– Хватит с тебя, ты свое получил. По крайней мере на сегодня. Что-то мне хреновато. Спать хочу.
Коленька убрал руку и рассмеялся.
– Ты чего это? – Она посмотрела подозрительно. – Что тут смешного?
– Я так и не понял, – сказал Коленька. – Почему ты меня все-таки назвала Денисом?
Она приложила указательный палец ко лбу, повертела, криво улыбаясь.
– А с чего ты взял? Никак я тебя не называла. Пить надо меньше.
