На большой высоте началась странная и как будто бы веселая игра. Самолеты кружились, ныряли, опять подымались. Приглушенные расстоянием, как-то по-птичьему курлыкали пулеметные очереди. «Мессершмитт» упорно рвался кверху, но никак не мог добраться до облаков. Один из трех «яков» все время нависал над ним.
— Так его!… Так его!… — кричала Марьям с какой-то мстительной радостью.
Как ей хотелось, чтобы этот проклятый «мессершмитт» упал на ее глазах! Но бой переместился куда-то далеко, и самолеты стали казаться комарами, которые кружатся в воздухе перед дождем. Разобрать, какой из них «мессершмитт», уже стало невозможно.
— Ну, натерпелись страху? — ворчливо спросил у нее батальонный комиссар, помогая выбраться из канавы. — Смотрите-ка, да у вас щека поцарапана. Платок у вас есть?
— Есть, конечно.
Но прежде чем она успела его достать, он вынул из своего кармана чистый розовый платок и осторожно вытер с ее щеки кровь.
— Уже запеклась, — сказал он, внимательно разглядывая царапину. — При бритье бывает хуже. Вам не больно?
— Нет, — сказала Марьям, — совсем не больно.
Она поправила выбившиеся из-под платка волосы и тут только заметила, что все ее пальто в пыли и грязи. На шинель батальонного комиссара тоже было страшно смотреть.
— Ну, хороший же у меня вид, — сказала Марьям и стала обивать руками полы пальто, на которых, как она ни старалась, оставались серые пятна.
— Придется подождать, пока высохнет, — виновато сказал батальонный комиссар. Можно было подумать, что это по его вине дорога такая грязная и в канаве они валялись только из-за его нерасторопности.
— А куда же попали бомбы? — спросила Марьям.
— Бомб не было. Он нас обстреливал из пулеметов.
— Но ведь я так ясно слышала свист…
— Это он пикировал.
— А зачем же он пикировал, если нет бомб?
— Для нашего устрашения… А вы, оказывается, счастливая, — прибавил он. — Ведь еще чуть-чуть, и он бы в вас попал.
— Боюсь, что да, — ответила она задорно. — Если бы я не высвободила голову из-под вашей руки, моя бедная голова, очевидно, мне сейчас была бы уже не нужна.
— Вполне возможно. — Он усмехнулся. — Но тогда, я думаю, мы были бы теперь в равном положении.
Он сказал это так просто и шутливо… Марьям невольно взглянула на него с удивлением и благодарностью.
А между тем шофер уже вылез из канавы по другую сторону дороги, где он, так же как и они, благополучно отлежался, и похаживал около машины, осматривая ее.
— Поехали, товарищ начальник, — сказал он. — Садитесь. А девушку надо сперва поздравить с первым боевым крещением.
