— Теперь я здесь, папа, — с воодушевлением продолжила Оливия. — Как ты себя чувствуешь?
— А как я выгляжу? — фыркнул старик.
— Ливви старается быть вежливой. — Линда поспешно похлопала Бена по руке. — Хочешь чаю? Я приготовлю тебе чашечку, пока Ливви устроится в спальне.
Фоли нахмурился.
— Я считал, что она приехала проведать меня, — промычал он, бросая на младшую дочь взгляд из-под бровей.
— Так и есть, — вмешалась Оливия, но Линда не дала ей договорить.
— У вас еще будет время для болтовни, — твердо сказала она, поправляя плед на коленях старика. — Пойдем, — обратилась она к сестре, — я покажу тебе твою комнату.
Джоэл спал плохо и проснулся раньше семи, прошлепал в кухню и включил кофеварку.
Дом был огромным, но красивым, и располагался лишь в десяти милях от Бриджфорда. Он купил его сразу после развода с Луизой. Четыре спальни, три ванные комнаты — слишком много пространства для одного человека, но это значило, что Шон может в любое время остаться у него.
Сын приезжал на каникулы и в выходные. Они с Луизой расстались полюбовно, признав свой брак ошибкой. Луиза снова вышла замуж, и, хотя Джоэл недолюбливал ее нового мужа, тот не возражал против встреч Шона со своим отцом.
Джоэл подошел к окну в кухне и взглянул на сад. Хорошо, что он нанял садовника, чтобы присматривать за клумбами и лужайкой, на которой они с Шоном любили погонять мяч. За изгородью начинались поля, где паслись овцы с ягнятами.
Кругом царил мир и покой, но что-то мешало Джоэлу наслаждаться природой. Возможно, виновата Оливия.
Ее приезд всколыхнул его размеренную жизнь. Когда он соглашался встретить ее в аэропорту, то рассчитывал еще раз убедиться в своей правоте. Вот, мол, много лет назад ты оказался прав, что развелся с ней. Но Оливия выглядела так же сексуально, как в дни их юности.
Он нахмурился и потер колючие от щетины щеки. Нужно успеть побриться, принять душ…
Джоэл едва поднялся до половины лестницы, как в дверь позвонили. Он машинально взглянул на запястье, забыв, что снял часы на ночь, и выругался. Он не ждет ни писем, ни посылок.
День начинался с ранних посетителей.
Джоэл распахнул дубовую дверь.
— Шон!
Мальчик стоял на пороге, его зубы клацали от холода. Джоэл отступил в сторону, приглашая сына войти.
— Как, черт возьми, ты здесь оказался? — Джоэл нахмурился.
Шон бросил школьный рюкзак на пол и пожал плечами. Он был слишком высоким для своего возраста, гибким и худым. Глаза сияли той же синевой, что и у матери, а темные волосы достались мальчугану от отца. Ему исполнилось одиннадцать, он достиг того опасного переходного возраста, когда упрямство становится стилем жизни.
