Немецкая пехота при поддержке танков двинулась в атаку на подразделения, державшие здесь оборону. Командир батальона по телефону просит Бочкова:
— Леша, родной, поддержи огнем!
Зенитки ударили по пехоте и танкам, двигавшимся в центре. Танки, которые пошли справа, встретили расчеты противотанковых пушек. Три бронированные машины покрылись черным дымом. Остальные поползли в балку. Но новая группа танков и пехоты появилась слева.
Бойцы стрелкового батальона бросились навстречу противнику, пытавшемуся пробиться на левом фланге. Завязались отчаянные поединки. Четыре танка окутались черными клубами дыма. У остальных экипажей не выдержали нервы, и они повернули назад.
Тем временем с наступавшими в центре автоматчиками наши пехотинцы завязали рукопашную. Приближалась новая цепь гитлеровцев. Их вовремя заметил Бочков, подал команду, и орудия осколочными снарядами остановили врага. Гитлеровцы залегли и так не поднимались больше часа. Их добили наши пехотинцы, перешедшие в контратаку.
Численное преимущество на стороне противника было явное. Но преодолеть рубеж стрелкового полка, в боевых порядках которого действовала зенитная батарея, гитлеровцам никак не удавалось. Слишком высок был моральный дух защитников своей родной земли. У каждого в душе пламенели слова клятвы, данной здесь, на волжском берегу: «Ни шагу назад!»
Трудно сказать, какой по счету была очередная атака фашистов. Алексей Бочков выбежал из окопа, чтобы посмотреть, что происходит вокруг, и в этот момент еще четыре осколка впились в его тело. И он, обессиленный, позвал политрука Солуянова.
— Командуй батареей, комиссар… — И добавил: — Выстоять надо… Нельзя отступать…
…Два дня прошло, как отправил Ершов батарею на передний край. В штабе знали: трудно там, очень трудно. Но вот на КП полка привезли Алексея Бочкова. Сняли с машины. Пришел врач. Рядом Ершов.
— Сегодня трижды передавал приказание отправиться в госпиталь, — и сердито и душевно произнес командир. — Почему же…
— Почему не выполнил приказ? — тихо отозвался Бочков. — Сердце требовало оставаться на огневой, пока держали ноги…
Ершов поцеловал комбата.
— Спасибо. — И, как бы уже адресуясь к тем, кто стоял здесь, продолжил: — Вот он, советской закалки человек: падает, а дерется, умирает, а рвется в бой…
Медленно, будто с тяжелой ношей, Ершов направился в лабиринт отсеков, спрятавшихся под многометровой толщей речного берега. Сколько важных дел постоянно беспокоили командира: доставка боеприпасов, продовольствия, смена огневых позиций, пополнение боевой техники… В эти минуты будто ничего не касалось его, в голове — один лишь комбат Бочков с тринадцатью ранами на теле… Вот такими, как Бочков, богатырями видел Ершов бойцов, командиров, стоявших на огневых позициях сражавшихся зенитных батарей.
