Пройти низменность бездорожьем, преодолеть все ее естественные и искусственные преграды — одно это является немалым подвигом. Но гвардейцы шли, каждый метр пути беря с боем. Фашисты израсходовали десятки тонн тола, тысячи снарядов и мин, миллионы пуль, чтобы гвардейцы не могли пройти. Были случаи, когда враги в отчаянии зажигали на пути гвардейцев леса. Огонь плескался в сумерках урочищ, дым поднимался до небес, и было душно от запахов гари…
Но ничто не остановило гвардейцев! Ничто! Да и что может остановить неукротимую русскую силу, если она идет на врага?
Боевой поход через Лубанскую низменность — одна из героических страниц Великой Отечественной войны. Теперь гвардейцы вышли на возвышенность. Перед ними — широкий путь к седой Балтике. Недалек день, когда на ее берегах гвардейцы поднимут свои прославленные знамена. Недалек этот день!
Август 1944 г.
Отцветало лето.
С неделю здесь постоянно веяло сухой лесной духотой, но в это утро с запада налетел ветер — свежий, порывистый, пахнущий морской волной. В лесу стало шумно. Гибкие вершины высоких елей рвало на восток, с них падали на землю посохшие ветки и шишки. Одна могучая, но сухостойная ель скрипела так, что гвардии лейтенант Кирьянов невольно подумал: «Упасть ведь может. У них слабые корни. Завалит, окаянная, в окопе-то…» Даже небольшие березки, стоящие в гуще леса, где всегда держится безмолвие и тишина, теперь часто потряхивали листвой.
Кирьянов несколько минут прислушивался к шуму леса, потом выглянул из окопа. В соседнем окопе, поблескивая каской, возился его вестовой — усатый сибиряк Арсений Борзых, гожий молоденькому гвардии лейтенанту в отцы.
— Михайлыч! — позвал Кирьянов. — Что-то они не лезут, а? Может, утерлись да отошли?
— Отойдут они! — проворчал Борзых.
Через минуту Кирьянов случайно взглянул на небо. Все утро оно было чистым, а теперь очень быстро крылось серой мглой. Бросив взгляд вперед, Кирьянов подивился: мутная белесая мгла тянулась и по земле сквозь лесные чащи — со всех сторон тянулась к высоте, на которой окопались его бойцы.
— Михайлыч! — опять позвал Кирьянов. — Это что такое? В чем дело?
Борзых поднялся из окопа.
— Э-э! — протянул он. — Это лес горит!
— Далеко?
— Да не очень далеко…
— С чего он?
— Не иначе, эти гады подожгли.
— Да зачем?
— А очень просто, — ответил Борзых без каких-либо признаков тревоги в голосе, усаживаясь на край окопа, — Очень даже просто, товарищ гвардии лейтенант! Нас пожечь задумали или выкурить отсюда за речку, не иначе. Ветер-то вон прямо на нас! Вон как хлещет! Сейчас, дескать, побежим мы от огня, а они следом за огнем к речке. И все! Никакого тебе плацдарма тут не останется. Видите, что удумали?
