— Хорошо, что не сильно!
— А сколько будет починка стоить? — спросил Богатый рабочего. Рабочий деловито, с видом хирурга, начал ковырять крыло ногтем. В это время подошла компания ночных кутил и окружила машину. Молодые люди что-то пели, кричали, безобразили, но тут вдруг все замолкли перед поврежденным крылом так, словно наткнулись в своей жизни на самое главное, самое интересное. Рабочий все еще вычислял стоимость поломки, а молодежь, вежливо уступая друг другу место у крыла, по очереди изучала поломку и перекидывалась репликами, чуть ли не такими голосами, как разговаривают набожные люди в храмах. Богатый отошел в сторону и задумался. Он чувствовал нечто, но охватить умом своего чувства не мог. Продолжая свою думу, он зашагал дальше. Губы Богатого делали такие движенья, словно хотели высосать нечто вкусное и питательное. В это утро ему везло на поломанные автомобили. Для многих горожан праздники часто кончались трагически. У комиссариата полиции стояло несколько вдребезги разбитых машин. Большая толпа окружала их, хотя на улице людей было еще очень мало. Войдя в толпу, Богатый увидел огромный красный автомобиль с шестнадцатью разбитыми фонарями, с выбитыми стеклами, с задранным и измятым капотом, со скривленными на бок колесами. Дверца не закрывалась, сиденье было залито кровью, на нем валялись раскрытая пудреница и очки. Новые зрители подходили, а те, что насмотрелись, задумчиво удалялись. И говор был тихий, сдержанный, и лица были похожи на лица спящих во время гипнотического сеанса.
Губы Богатого начали еще лучше упражняться в высасываньи. Он приставил к ним палец, но и палец не помогал.
От самых зонтиков и до этого рождественского утра в его душе боролись страсти. О, как хотелось ему сесть в шикарный автомобиль, иметь бесчисленные аппараты. Соблазн держал душу Богатого в железных клещах. Машины, особенно автомобиль, обладали как бы некой колдовской магией, это Богатый чувствовал в толпе зрителей и в своем сердце. Из машины, из этой разбитой машины, залитой человеческой кровью, исходило нечто, несущее смерть последним остаткам духовности.
— Не можешь сам изобразить, найми художника, — услышал Богатый тот же шепот, что и у столба с афишами.
Зеленые огоньки засветились в глазах Богатого. Через минуту он был в телефонной будке и узнавал адреса художников.
Зайдя к себе, он вышел на улицу в новом виде: на нем была черная мантия, огромные сапоги и шляпа с пером.
В кармане своем он нес кошелек, сфабрикованный так, что могло показаться, будто в этом кошельке миллионы. Пять крупных, настоящих, денежных знаков, лежали на первом плане, а за ними простые бумажки, что создавало вид набитого до отказа большими деньгами кошелька.
