Зауэр:
– А Гоффман?
Кремер и Форстер пожимают плечами.
Форстер:
– Этот – темная лошадка. Но об этом, я уже говорил, нужно интересоваться в Политическом отделе.
Зауэр кивает головой. Спрашивает:
– Значит, теперь только три варианта: один – Гитлер, другой – Гоффман, а третий – оба вместе?
Форстер:
– Если оба вместе, то тогда, думаю, мог и Винтер поучаствовать. Рейхерта тогда в квартире не было – в этом все сходятся. А вот Винтер вовсе не тряпка, хоть и лакей.
Крэмер:
– Не мог Винтер участвовать! Если бы он сегодня утром знал, что за дверью – мертвое тело, то не стал бы отверткой дверь открывать, а сразу вызвал бы полицию или нацистское начальство – пусть бы открывали без него. Тем более не стал бы этим так подрывать инсценировку ситуации с комнатой, запертой изнутри.
Форстер:
– А может, хотел еще раз убедиться, что не наследил внутри? И наставил при этом новых следов – уже при свидетелях! И этим замазал старые! Похоже на то?
Крэмер:
– Едва ли. Думается, по опыту наблюдения за этой квартирой, что хранить секреты в ней долго невозможно. Особенно бабы трепливые, хотя эта Винтер – себе на уме. А если предъявить каждому из них обвинение в убийстве, да затеять допросы, да столкнуть их на очных ставках – эта публика что хочешь разболтает. Думаю, что и Гитлер это прекрасно понимает – и на такое не рискнул бы. Я вообще считаю, что много участников – это верный провал. Лично я, если бы пошел на такое, то действовал бы один.
Зауэр (с иронией):
– Вот в следующий раз мы тебе это и поручим!
Зауэр серьезно продолжает:
– Поведение Винтера может быть и не просто. Кто знает, что на самом деле и его жена могла видеть или слышать. Вот они и обменивались мнениями – с вечера и до утра. А утром, когда дверь оказалась запертой, – им-то уже яснее все стало. Вот он и мог ринуться отпечатки пальцев затирать – не обязательно, что свои собственные. Но и из возможных убийц его тоже не нужно пока списывать – это верно. Тут нам спешить не надо. (Пауза.) И Гитлер, возможно, все-таки мог так сработать, что остальные ничего и не заметили – как и уверяют теперь. (Пауза.) И все же что-то они слышали. Тут, скорее всего, каждый и каждая из них подумали, что хозяин все же не выдержал – и двинул ей в морду на прощание! И поделом, дескать! Но об убийстве едва ли кто вчера подумал – ни те в квартире, ни эти в машине, а теперь и не знают, что самим точно говорить и что другие говорят. Это-то мы ощутили? (Остальные согласно кивают.) Хуже, если какой-нибудь Шварц снова их всех проинструктирует, но, пожалуй, такого инструктажа и не будет – это ведь тоже наши подозрения может усилить. А мы-то их уж постарались успокоить – вроде бы ничего и не заподозрили. Так?
