А наблюдение за естественной жизнью красавцев-соболей велось непрерывно круглый год.
И вот — впервые за эти долгие сезоны, планомерно меняющие друг друга в этом тихом, затерянном на самом отшибе цивилизации месте, случилось чрезвычайное происшествие.
Чужой вертолет, нагло вторгшийся на территорию заповедника, не только нарушил покой элитных соболей и прочих эндемиков, но еще и устроил собственную катастрофу, как при съемках очередного блокбастера.
Так что бывший студент, а ныне егерь-наблюдатель за соболиным раем, в связи с варварским уничтожением антенной мачты, никак не мог сообщить по инстанции о том, что его традиционный обед не состоялся из-за катастрофы неопознанного вертолета.
Егерь как раз собирался плотно перекусить гречневой кашей, заправленной сушеными грибами, моченой брусникой и глухариным копченым мясом собственного приготовления.
Но тут раздался звук подлетающего чужого вертолета.
Егерь отложил столовые приборы.
У этой незнакомой машины, судя по тактовому гулу, было гораздо больше лошадиных сил и вместимости, чем у «вертушки», принадлежавшей заповеднику.
За окном подала голос верная лайка Алиса.
Вертолетное соло начало критично фальшивить.
Егерь, натянув унты, выскочил на крыльцо.
Ошалевшая лайка металась у спуска, ведущего к Горячему ручью.
Кстати, Студент назвал собаку в честь однокурсницы, благодаря которой ему и пришлось сменить лекции, семинары и лабораторные опыты на таежную глухомань.
Собака, даже самая паршивая, не поведет себя подло и нагло в отношении своего хозяина.
Только собаки умеют любить беззаветно и преданно.
Только собаки…
Эхо катастрофы, закончившейся гибельным тараном гранитной скалы за Горячим ручьем…
Эхо, громко и раскатисто возвестившее о мгновенной смерти экипажа и пассажиров…
Печальное, скорбное, похоронное эхо, гулко пометавшись меж мрачных насупленных сопок, наконец-то стихло.
Егерь ободряюще потрепал встревоженную лайку по загривку.
— Все кончено, Алиса, все кончено.
Породистая лайка с пышным хвостом, острыми ушами, проницательными глазами и великолепным нюхом не раз доказывала ему свое врожденное превосходство.
И сейчас, когда рухнувший вертолет еще дымился у подножия заснеженной скалы, собака не согласилась с мрачными выводами хозяина и энергично рванула, но не к месту пожарища, не к обугленным трупам, искореженной аппаратуре и развалившемуся остову, а в противоположную сторону.
Прежде чем пуститься за возбужденной лайкой, озабоченный егерь заглянул под навес, где отдыхали три пары широких охотничьих лыж.
