Машина приемисто брала с места, и грязный асфальт под еще шипованными скатами верещал о скоростном шоссе.
Она же дремала, не обращая внимания на светофоры, на часы пик, на пробку у старого моста и заторы у выезда на центральную развязку.
Он же старался не слишком газовать, а тем более не баловаться с тормозами.
Дождавшись первых березовых куртин и сосновых колков, утомленная бессилием скальпеля и бесполезностью капельниц, она убирала боковое стекло и подставляла заспанное лицо ветру, пропитанному всеобщей тягой к сезонному возрождению.
Машина, сбросив на обочине скорость, осторожно съезжала на ведущую в перелесок грунтовую дорогу.
Под колесами шуршали хрупкие скелеты прошлогодних трав.
Под колесами ломались хребтины мертвых веток.
Но на буграх, прогретых солнцем, торжествующе зеленела новая, пусть еще слабая, но упрямая поросль.
Машина замирала на поляне.
Она, не снимая белого халата, начинала метаться в неудержимом порыве меж израненных берез, истекающих соком, меж трухлявых пней, обрамленных юными побегами, вдоль зацветающего багульника…
Она походила на большую, вольную, гордую птицу.
И ему нравилось это.
А еще нравились сочные, нежные, властные губы.
И груди с ядреными сосками, упругие и неподатливые груди, не умещающиеся в его ладонях даже на треть.
И то, что она никак не соглашалась к верхним расстегнутым пуговицам добавить и все нижние.
Он одобрял ее осторожное поведение и только ждал удобного момента, чтобы предложить руку и сердце, роскошную свадьбу и бесконечный медовый месяц, — но не успел.
Когда машина после очередного березово-соснового рандеву возвращалась в город — к светофорам, заторам и пробкам…
Когда на центральной развязке их обогнал туристический автобус…
В общем, когда до первого регулируемого перекрестка оставалось меньше пяти минут езды, она тихо попросила остановиться на конечной остановке троллейбуса.
И прежде чем она втиснулась в набитый гражданами салон, произошло расставание — окончательное и бесповоротное.
Он неожиданно узнал из ее столько раз целованных уст, что она выходит замуж за бизнесмена, которому помогла встать на ноги после автокатастрофы.
Она еще что-то говорила про розничную сеть магазинов и оптовую продажу гвоздей в широком ассортименте.
А ему казалось, что сизоватый дымок от черных, сожженных опушек и прогалин вдруг попал ему в глаза — едкий и горький-прегорький дым…
