— Сэр, рифы! Они уже близко.
Николсон выпрямился и пристально посмотрел туда, куда указывал Вэньер. У самого горизонта длинная ветвистая молния время от времени раскраивала небо, и тогда можно было отчетливо разглядеть неровную линию пенных бурунов, разбивавшихся об острые рифы совсем неподалеку. «Кэрри Дэнсер» находилась в двухстах, самое большее — двухстах пятидесяти ярдах от рифовой гряды — судно относило на юг со скоростью, вдвое превышавшей ту, которую с самого начала рассчитал старпом. Несколько мгновений старпом лихорадочно взвешивал в уме шансы на спасение, как вдруг его резко отбросило в сторону, хотя на ногах он все же устоял: с оглушительным металлическим скрежетом «Кэрри Дэнсер» налетела на подводную скалу и осела с сильным креном на левый борт. Краем глаза Николсон увидел боцмана: широко расставив ноги и ухватившись одной рукой за поручень фальшборта, он удерживал другой рукой находившуюся уже за бортом медсестру. Опустив ее в шлюпку, боцман развернулся в сторону прожектора и, зажмурившись, оскалился, так и не сумев выговорить, что хотел. Однако Николсон понял, что собирался сказать боцман.
— Вэньер! — громко крикнул он. — Достаньте из шлюпки «Олдис»[5] и просигнальте капитану, чтобы держался от нас подальше. И передайте — нас вынесло на мелководье и мы напоролись на рифы, а их тут видимо-невидимо. Фэррис, подмените боцмана — и как хотите, но чтобы все до единого человека были в шлюпке. В носовой части пробоина — если «Кэрри Дэнсер» развернет носом к волне, всем нам крышка. Так, а вы, Маккиннон, пойдете со мной.
Меньше чем через минуту старпом с боцманом снова были в кормовом отсеке. Николсон осветил фонарем оставшихся там людей: их было восемь, семеро раненых, двое из которых в тяжелом состоянии, и мисс Драхман.
— Так, вы, пятеро. — Николсон кивнул в сторону солдат. — Выбирайтесь-ка наверх, да поживее. Что, черт побери, вы делаете? — Резким движением старпом вырвал из рук одного из солдат вещмешок, который тот тщетно пытался нацепить на плечи, и швырнул в дальний угол. — Считайте, вам крупно повезло, если выберетесь отсюда живым. Торопитесь же! Бегом наверх!
Четверо солдат, подгоняемые Маккинноном, спешно заковыляли к двери. Пятый — двадцатилетний паренек с бледным, как полотно, лицом — даже не шелохнулся. Глаза его были широко раскрыты, а губы беспрерывно шевелились. Он сидел на табурете, крепко сцепив руки на коленях, не в силах сдвинуться с места. Николсон, склонившись над ним, мягко спросил:
