Диверсия на военно-сторожевых катерах типа «Д» и военном буксире «Ваграин»:
На четырех военно-сторожевых катерах и буксире подшипники залиты старой выплавкой с содержанием баббита не более восьми процентов. В результате этого: катера «Д-9» и «Д-10» совершили только по одному переходу до порта Галац и снова поставлены на ремонт. Катер «Д-6» на буксире доставлен в ковш завода. Буксир «Ваграин» потерял ход на ответственном переходе с баржей, груженной боеприпасами. Судьба буксира неизвестна.
Прибыл на ремонт «Райнконтр» — буксирное судно, вооруженное скорострельной пушкой и спаренным пулеметом. Адмирал Цииб дал сжатые сроки и требует высокого качества ремонта. Объясняется это тем, что «Райнконтр» должен отбуксировать две баржи металлического лома и на обратном пути доставить в Одессу воинские части, перебрасываемые гитлеровским командованием с запада.
Адмирал требует качества, мы об этом позаботимся...
В ночь на 19-е были расклеены листовки с текстом сводки Совинформбюро от 15 июля.
В центре города, где больше всего жандармских патрулей, листовки расклеивала Юлия Покалюхина. Одну из них она прикрепила к столбу на углу Пушкинской и Бебеля, в двухстах метрах от сигуранцы.
Иван Рябошапченко расклеил листовки на Куликовом поле и в рабочем поселке бывшем Марти.
Зинаида Семашко пристроила свои листовки на железной дороге, в районе Одесса-Товарная.
С рассветом возле листовок собрались значительные группы граждан. Весть о победном продвижении советских войск на запад быстро распространилась по городу.
Нашу «пробу пера» надо считать удачной. Основная задача: добыть пишущую машинку».
Николай отложил перо и взглянул на часы — три утра, а в восемь надо быть на заводе. Он спрятал флакон с раствором железно-кровяной соли, погасил лампу и лег, но уснуть не мог.
Мысль его настойчиво работала над решением задачи с «Райнконтром». Он придумывал разные варианты и отбрасывал их один за другим.
Когда сквозь узкие щели между оконной рамой и ковром просочились первые, еще робкие краски рассвета, он подумал: «Решим на месте с Иваном Александровичем Рябошапченко!» — и неожиданно крепко заснул.
Ровно в восемь Николай был на заводе. Рябошапченко он застал в конторке, но здесь же была и Лизхен. Увидев Гефта, она улыбнулась и поправила на лбу «зовуток», так назвали в Одессе пришедший с Запада модный локон.
— Иван Александрович, пойдем на эллинг, — хмуро бросил Гефт (он не выспался) и вышел из цеха.
На эллинге стоял бот марки «РО» 16-й охраннопортовой флотилии. Они по лесенке поднялись на палубу бота и вошли в рубку. Здесь можно было свободно поговорить, не опасаясь быть подслушанным.
