– Пришло время перемен, – произнесла она, наконец.
Он ждал.
– Новый год. Новый старт.
– Мы всегда думаем о чем-то подобном, когда один год сменяет другой, – согласился он.
– Мы должны добиться перемен. Мы должны сделать это сами, – сказала Джорджиана, немного удивив доктора. Обычно она была пассивна, ожидая, что все изменения в ее жизни (хорошие, естественно) должны происходить сами собой, примерно так, как встает по утрам солнце.
– Чей голос говорит это вам? – спросил доктор Дейнман.
– Мой собственный, – заявила Джорджиана, веря, что так оно и есть, забыв слова Ксавьера, Элфриды и множества других людей из ее окружения. Она считала, что человек сам творец своей судьбы. Конечно, ее родители никогда не разделяли этой теории. Они придерживались взгляда, что некоторые избранные люди просто заслуживают счастья, которое приходит к ним само.
Доктор Дейнман ждал, надеясь на дальнейшее развитие интересной темы. Но Джорджиана, как обычно, лишила его этого удовольствия. Она часто как бы балансировала на берегу, но редко шла дальше того, чтобы опустить в воду кончик ступни.
Она вновь направила мысли и слова к своим детским годам. Вернулась на старую любимую, идиллическую почву. Доктору Дейнману казалось, что от недели к неделе детство Джорджианы предстает все в более розовом свете.
Все его попытки поднести к ее глазам зеркало жизни и заставить ее заглянуть туда, мило, но настойчиво отклонялись.
– Как мои успехи? – неожиданно спросила она в конце сеанса.
– С какого времени?
– С самого начала.
– У вас неплохой прогресс, – осторожно сказал он.
Она улыбнулась.
– Да, конечно, у меня прогресс.
Доктор не мог сказать, действительно ли она верила в это или отчаянно пыталась убедить себя в том, что это правда.
– Когда я приду к вам в следующий раз, у меня будет для вас нечто особенное, – сказала Джорджиана с блеском в глазах. В ее улыбке появился новый оттенок, который доктор никогда не видел раньше.
Дейнман почувствовал беспокойство. Он напомнил себе, что не несет ответственности за ее действия. И у него нет никаких причин – логических, теоретических или интуитивных – полагать, что Джорджиана способна причинить себе вред.
Но может ли она причинить вред кому-нибудь другому? Этот вопрос время от времени всплывал в его голове.
Но до сих пор только гипотетически.
Джорджиана поужинала с Элфридой. Меню легкого ужина включало мусс из лосося, ломтики слегка подсушенного черного хлеба и салат из свежих фруктов.
