— А чего ей болеть? — появившись из комнаты, ответил ветеринар.
— Да кто её знает. Я её спрашиваю: "Ну что, Пальма, скучаешь?". А она мне отвечает: "Ага". Может у неё чумка?
— Это у тебя чумка в голове, — ответил Петр Семенович. — Пальма отродясь "ага" не говорила.
— Возможно, возможно, — почесывая затылок, сказал Игорь Михайлович и не прощаясь, пошел к калитке.
— А ты чего заходил-то? — вдогонку крикнул ему ветеринар. Игорь Михайлович остановился, посмотрел на собачью будку и ответил:
— Не помню. А Пальму все-таки проверь. Что-то здесь не так.
— Проверю, — пообещал Петр Семенович.
Некоторое время Даринду никто не беспокоил, но затем хозяин принес ей поесть и поставил миску рядом с будкой. Удивившись, что Пальма даже не шелохнулась, ветеринар не на шутку встревожился.
— Ты что это, Пальма? Я тебя не узнаю. — Он погладил Даринду по собачьей морде и сказал: — Пойдем-ка в дом, я тебя посмотрю.
В комнате Петр Семенович уселся на низенькую табуретку, поставил перед собой Даринду и, раскрыв ей пасть, заглянул туда. Испытывая страшные мучения от страха и стыда, тетушка Фуго страдальчески смотрела на ветеринара и думала: "А может рассказать ему всю правду? Мы же не воры. Он хороший, добрый человек, любит животных. Он все поймет, и мне не надо будет так мучиться".
— Да ты вся дрожишь, — сказал Петр Семенович. — Может действительно чумка?
Пока ветеринар измерял собаке пульс, Даринда собралась с духом и смущенно сказала:
— Понимаете, я не собака.
— А кто же ты? — не успев сообразить, в чем дело, спросил Петр Семенович. Даринда уже хотела было ответить, но ветеринар вдруг вскочил с табуретки и заорал: — А-а-а-а! Чур меня! Чур меня! — Затем он с криком выскочил из комнаты, захлопнул за собой дверь и бросился на улицу.
На крыльце Петр Семенович столкнулся с женой и едва не сбил её с ног.
— Ты что, с ума сошел? — возмущенно проговорила Екатерина Васильевна.
— Там… там… там Пальма, — бессвязно забормотал ветеринар.
— Что Пальма? — заметив, как у мужа дрожат губы, спросила Екатерина Васильевна.
— Она… она говорила со мной.
Теперь пришла очередь пугаться хозяйке дома.
— Точно, с ума сошел, — в ужасе прошептала она. — Петя. Петруша, пойдем, я уложу тебя в постель, напою горячим чаем с малиной
— Пойди… — продолжал бормотать Петр Семенович. — Пойди, спроси у Пальмы, чего она хочет.
— Ну что может хотеть собака? — ласково ответила Екатерина Васильевна. — Поесть, да поспать. Сейчас я дам ей косточку, она и перестанет говорить.
