Я попытался добраться до двери, но это оказалось невозможным. Вертолет упал носом вниз, а меня при ударе отбросило к ящику с инструментами. Дверца находилась надо мной, вне пределов досягаемости. Я сильно ударился и был слишком слаб, чтобы делать серьезные усилия. Холодная как лед вода текла сквозь разбитые стекла, заливая искореженный остов машины. Какое-то мгновение стояла мертвая тишина. Лишь вода с шумом вливалась в пробоины, подчеркивая еще больше немоту. И снова застрекотал автомат, а может пулемет. Пули пробили на сей раз верхнюю часть обшивки. Два раза я почувствовал, как они чиркнули совсем рядом, и еще глубже втянул голову в холодную воду. Потом, вероятно, вследствие смещения центра тяжести от вливающейся в пробоины воды, а также от разрывов вертолет внезапно повернулся, медленно двинулся по скале, замер на мгновение и соскользнул в море носом вперед.
СРЕДА от сумерек до двадцати сорока
Одна из самых глупых, но тем не менее распространенных сказок на свете — о том, что смерть в воде тихая, мирная и довольно приятная. Ерунда! Умирать подобным образом страшно. Знаю, потому что испытал на собственной шкуре, и это не доставило мне ни малейшего удовольствия: такое чувство, будто голову заполнили сжатым воздухом. Мои глаза и уши невыносимо болели. Нос, рот и желудок были полны соленой морской воды, а в клокочущие легкие словно вливали бензин, оставалось только ждать, чтобы кто-нибудь поднес к нему спичку. И если бы я открыл рот, чтобы избавиться от страшной боли в легких, то этот глоток воздуха стал бы для меня последним. Мирная тишина после него — предвестник смерти.
Проклятую дверь заклинило. При тех метаморфозах, которые претерпела машина, сперва грохнувшись на риф, а потом съехав в море, это было неудивительно. Я толкал дверь плечом, тянул к себе, бил по ней кулаками, но она не подавалась. Кровь бухала у меня в ушах. Грудь сдавило, словно горячим обручем. Он сжимал мне ребра и легкие, видимо пытаясь выдавить из меня всю жизнь до капли. Я уперся ногами в приборную доску, схватился обеими руками за ручку двери и начал трясти ее с такой силой, на какую способен человек, знающий, что смерть близка. Наконец дверь подалась и вместе с движением переборки в мои легкие ворвался поток свежего воздуха. Это была дверь, ведущая в другой отсек, в котором образовалась воздушная пробка.
Вода уже доходила мне до шеи. Но это было сейчас все равно — я жадно вдыхал свежий воздух. Потом начал продвигаться в заднюю часть вертолета. Тут вода доставала мне до груди. Я поднял руку вверх, чтобы определить, на какое время мне хватит воздуха. Выходило, минут на пятнадцать.
