— Думаю, что не стану настаивать. Вы можете ручаться за тех людей, что внизу?
— Вполне. Я их знаю и знаю их шефа, Тима Хатчинсона. Это австралиец ростом с дом, я с ним встречался несколько раз. За его людей может поручиться кто угодно на западном побережье.
— Хорошо. Верю. Летим к следующему острову. К Баллар-Айленду.
Над ним мы пролетели всего один раз. Этого было достаточно. На Баллар-Айленде не смогла бы жить даже муха.
Теперь мы находились над проливом между Балларом и Дюб-Скейром, и у Глотки Мертвеца сейчас был такой вид, что забраться туда не рискнула бы даже самая отважная рыба. Во всяком случае, я пришел именно к такому выводу. Достаточно было бы провести в ней пять минут на лодке или в костюме для подводного плавания — и со мной было бы кончено. Ветер дул против течения, и вследствие этого в Глотке. Мертвеца был ад кромешный. Такой картины мне наблюдать не доводилось. Волн не было видно — только пена, брызги, в общем ад. Вода, казалось, кипела, а в небольших затишках она была иссиня-черной. Нет, в такое место не отправишься на воскресную прогулку с тетушкой Глэдис.
Как ни странно, но совсем близко, на восточном и западном побережьях Дюб-Скейра, имелись и другие места. При этой игре воды, которую обуславливают приливы и отливы, между островами часто возникает пространство совершенно спокойной воды — феномен, который не объяснен до сих пор. Такое же явление мы наблюдали и здесь. На протяжении целой мили, между южной и восточной оконечностями Дюб-Скейра, ярдах в трехстах от берега, вода была черной и спокойной.
На это было просто жутко смотреть.
— Вам очень хочется сюда приземлиться? — спросил Уильямс.
— А это трудно?
— Наоборот. Вертолеты неоднократно садились на Дюб-Скейр. Не мой, другие. Только боюсь/ что вас здесь примут так же, как и на Ойлен Оран. На западном побережье имеются десятки маленьких островков, являющихся частной собственностью, и ни один владелец не захочет принимать у себя незваных гостей. Хозяин Дюб-Скейра их просто ненавидит.
— Должен признаться, что всемирно известное гостеприимство людей этого района меня начинает пугать. Англичане говорят: мой дом — моя крепость. То же самое, видимо, можно сказать и о шотландцах, не так ли?
— Крепость здесь есть. Дом рода Далвинни. Во всяком случае, что-то в этом духе.
— Далвинни — это город, а не род.
— Ну, значит, он называется как-то иначе, а вот как? Язык сломаешь. Человек, который здесь живет, является, так сказать, главой этого рода. Он лорд Кирксайд. Бывший руководитель округа. Важный человек, как ни странно, живет очень уединенно. Он редко покидает свой остров. Да и то только для того, чтобы принять участие в играх, устраиваемых жителями плоскогорья, или раз в месяц съездить на юг, чтобы выступить в Палате лордов против архиепископа Кентерберийского.
