В салоне первого вагона находились восемь человек и у семи из них в руках были стаканы. Натан Пирс, сидя на низком и нешироком диванчике рядом с Марикой, держал стакан виски, а девушка — бокал портвейна. Стаканы с виски были также у губернатора и полковника Клермонта, сидевших на таком же диванчике у другой стенки вагона, у доктора Молине и майора О'Брейна, расположившихся в креслах. В третьем кресле преподобный Теодор Пибоди прихлебывал минеральную воду и поглядывал по сторонам с видом праведного превосходства. Единственным человеком, который ничего не пил, был Джон Дикин. Руки его по-прежнему были связаны сзади, а на ногах оставались грубые лошадиные путы. Он сидел сгорбившись на полу у прохода, ведущего в купе. Не считая Марики, которая иногда бросала на него сочувствующие взгляды, никто, не подавал вида, что присутствие Дикина в салоне вносит какой-то диссонанс. В этих краях жизнь ценилась дешево, а физические страдания были таким обычным явлением, что не стоили внимания.
Пирс поднял свой стакан и сказал:
— За ваше здоровье, джентльмены. Честное слово, полковник, я и не подозревал, что армия путешествует с таким комфортом. Неудивительно, что наши налоги…
Клермонт тут же оборвал его:
— Армия, шериф, никогда не путешествует с таким комфортом! Это личный вагон губернатора. В нем два купе для мистера Ферчайлда и его супруги, одно из которых, в данном случае, предложено его племяннице. Просто губернатор был настолько любезен, что пригласил нас ехать и питаться в его вагоне.
Пирс снова поднял свой стакан.
— В таком случае, за ваше здоровье, губернатор! — Неожиданно он с любопытством посмотрел не Ферчайлда. — В чем дело, губернатор? Вас что-то беспокоит?
— Дела штата, мой дорогой шериф, знаете ли, не только приемы и балы.
— Не сомневаюсь, — миролюбиво пророкотал Пирс, но сейчас же спросил: — А зачем вы совершаете эту поездку, сэр? Я хочу сказать, что будучи человеком штатским…
— Губернатор осуществляет в своем штате и военную власть, Натан, — прервал его О'Брейн. — Разве ты этого не знал?
Ферчайлд величественно произнес:
— По некоторым причинам требуется мое присутствие в форте Гумбольдт. — Он взглянул на Клермонта, который едва заметно кивнул. Больше я не могу сказать… во всяком случае, в настоящий момент.
В салоне воцарилось молчание, которое нарушило появление Генри, высокого и неимоверно тощего стюарда. Он провозгласил:
— Обед подан, господа!
Та часть вагона, которая находилась за купе для губернатора и Марики, была отведена под столовую. В ней стояли два столика на четыре человека каждый. Для людей, привыкших к походной жизни, она была обставлена роскошно. Сервировка столов указывала, что Ферчайлд потратил на нее часть собственных средств.
