Существует некоторая непоследовательность в том, как экономисты понимают рецессию. Если вы используете в качестве критерия уровень безработицы, то должны сделать вывод, что экономика все еще находится в состоянии полной занятости, но, безусловно, движется в сторону рецессии.
Большая разница между этой интерпретацией и общепринятыми комментариями, заключается в том, что первая рассматривает текущую ситуацию, а вторые, сообщаемые в новостях, сфокусированы на направлении изменений, иными словами, определение даты начала рецессии, основано на том, когда начался спад. Судя по этому графику, он начался в конце 2000 года, что подтверждает сказанное сегодня утром Фрэнком Шостаком. Если вы определяете начало рецессии моментом, когда начинает расти безработица, то это произошло в конце 2000 года. Но безработица еще не вышла за пределы диапазона полной занятости, хотя это, безусловно, случится.
Если вы посмотрите на график, то увидите, что в середине 1996 года экономика вошла в состояние полной занятости. Именно на этой области я хотел бы сосредоточить свое внимание. Потому что согласно этому критерию экономика находилась в состоянии полной занятости, происходила «мягкая посадка» (или это только казалось).»
Я думаю, критическим моментом стал конец января 1996 года. Это был год перевыборов Клинтона. Именно тогда Гринспен впервые за время пребывания Клинтона на президентском посту сделал нечто, что шло вразрез с макроэкономической теорией и было основано на политической мотивации. К моменту выборов экономика вошла бы в рецессию. И Гринспен сделал то, что сделал бы любой макроэкономист мейнстрима: держал процентные ставки на низком уровне, стимулировал экономику и т.д. До тех пор, пока экономика не вернется к состоянию полной занятости. Именно эта цель имелась в виду, когда организовывали «мягкую посадку». И только в начале 1996 года Гринспен в своих действиях натолкнулся на ограничения. Что он делал? Он делал политически полезные для Клинтона вещи, правильные с точки зрения основного направления макроэкономической теории. В общем контексте этот эпизод занимает важное место. В январе 1996 года он еще раз снизил процентную ставку. Важно также знать, что даже в то время финансовая пресса писала, что это снижение неоправданно и похоже вызвано политическими, а не экономическими соображениями. Такого рода меры, применяемые в то время, когда экономика находится в границах полной занятости, ведут к дальнейшему снижению уровня безработицы и создают очень лукавую ситуацию, которую Гринспен истолковывал неправильно: он говорил, что это был подлинный рост, в то время как это был рост, стимулированный расходами.
