— Даже если я сам не пошлю этот материал, нет никакой гарантии, что какой-нибудь редактор не увидит его в «Вестовер таймс» и не поместит на первой странице под огромным заголовком. Вы от этого ничего не выиграете, а я потеряю единственную возможность продвинуться в своем деле.
— Господи, — вздохнула Беатриса, вынужденная признать его правоту. — Что же, на нас будет налет газетчиков из Лондона?
— Нет-нет. Один репортер из «Клариона», и все. Если материал будет собственностью «Клариона», другие на него не позарятся. А из «Клариона» пришлют какого-нибудь вполне приличного человека. По моим сведениям, все их сотрудники — выпускники Оксфорда. Так что не беспокойтесь.
Макаллан встал, взял шляпу и собрался уходить.
— Это было очень любезно с вашей стороны, мистер Эшби, что вы согласились ответить на мои вопросы. Не буду вас больше задерживать. Позвольте вас поздравить со счастливым возвращением в семейное лоно, — на секунду бледно-голубые глаза задержались на Саймоне, — и еще раз благодарю вас за вашу любезность.
— Далеко вы заехали от родных мест, мистер Макаллан, — сказала Беатриса, провожая репортера до двери.
— Родных мест?
— Шотландии.
— А! А как вы догадались, что я — шотландец? Ах да, по фамилии. Да, Вестовер далеко от Глазго, но на полдороге, так сказать, к Лондону. Если уж я решил пробиться в лондонскую газету, то имеет смысл поближе познакомиться с… с…
— Аборигенами? — подсказала Беатриса.
— Я хотел сказать, с местными условиями, — серьезно ответил Макаллан.
— У вас нет машины? — спросила Беатриса, увидев пустую подъездную дорожку.
— Я ее оставил у ворот. Никак не научусь с шиком подкатывать к подъезду чужого дома.
На этом сей необычайно скромный репортер откланялся, надел шляпу и ушел.
Когда Беатриса ушла проводить Макаллана, в библиотеке наступило молчание. Не уверенный, как себя вести, Брет подошел к полкам и стал разглядывать книги.
— Ну что? — произнес Саймон, сидевший на подоконнике в небрежной позе. — Взят еще один барьер?
Брет помолчал, вслушиваясь в слова, как бы повисшие в воздухе.
— Барьер? — наконец переспросил он.
— На пути блудного сына встает немало ловушек и западней. Не так-то просто на это решиться. Что тебя побудило, Брет? Соскучился по дому?
Это был первый откровенный вопрос, который ему задали в Лачете, и Саймон вдруг даже понравился Брету.
— Не совсем так. Скорее я решил, что мое место все же здесь.
Почувствовав, что эти слова звучат несколько фарисейски, Брет добавил:
