После первого месяца пребывания на корабле я понял, что «Блэнди» обладает особенностью выполнять боевую работу чрезвычайно хорошо. Он был лучшим кораблем эскадры по большинству показателей и особенно выделялся в ходе тактических учений по действиям в тесном боевом порядке; назывались они «тактика действий эскадры в тесном боевом порядке» и заключались в том, что в ходе учения несколько эсминцев совершали маневры в непосредственной близости друг от друга, и это было захватывающим зрелищем, особенно если вы были вахтенным на мостике. На скорости двадцать пять узлов корабли шли в тесном строю, зачастую на дистанции всего лишь в сотню ярдов (чуть более 90 м. — Прим. перев.) между ними, и, по команде вахтенного офицера эскадры, подаваемой обычно сигнальными флагами, выполняли тот или иной отчаянный маневр типа разворотов во фланг, разворотов колонны (по-другому называемых «corpens»), переходя, в заключение, к более сложному переориентированию противолодочной завесы. Последние из указанных маневров производились тогда, когда эсминцы действовали в составе противолодочной завесы авианосца. Образующие завесу эсминцы, задача которых заключалась в поиске подводных лодок, по команде меняли одно направление оси движения строя завесы или главное направление угрозы, с которого ожидалась подводная лодка, на другое; авианосец тем временем, обеспечивая наиболее благоприятные условия для взлета и посадки самолетов, постоянно маневрировал, становясь против ветра.
Ни один маневр не был таким взбадривающим, а временами и пугающим, как эволюции по выходу из строя противолодочной завесы, шедшей впереди авианосца, и занятию позиции по страховке самолетов за кормой авианосца и всего в нескольких сотнях ярдов от него. Маневры выполнялись на высокой скорости, обычно от двадцати двух до двадцати пяти узлов. Сумма относительных скоростей авианосца и эсминца зачастую превышала пятьдесят узлов, и если маневр выполнялся точно, то эсминец быстро занимал позицию по страховке самолетов за кормой авианосца, развернувшись на пятачке с полным поворотом руля для того, чтобы «вписаться» в курс и скорость авианосца. Маневр этот не прощал ни малейшей паники, ни запоздалой реакции.
У нас на «Блэнди» была своя точная метода определения относительной скорости хода при выполнении данного маневра. Однако даже самый обычный порядок действий на «затемненном корабле», то есть без осветительных огней, в полном радиоэлектронном молчании — чтобы работающий радар не демаскировал корабль, и под пеленой дождя, добавлял в маневр еще больше нервотрепки. На самом же деле, для офицеров, несших службу вахтенного офицера и помощника вахтенного офицера, более пугающим было неожиданное появление на мостике командира эсминца Келли, а не столкновение с другим затемненным эсминцем, молотящим воду где-то рядом. Это было хорошей практикой для молодежи, имевшей стальные нервы и удаль, но отнюдь не для осторожных и робких. Появление Келли на мостике обычно сопровождалось серией ужасных ругательств, прерываемых приступами кашля заядлого курильщика, и валом оскорблений, адресованных обычно вахтенному офицеру, а потом командир опять исчезал в своем темном закутке.
