Гнилой первый стряхнул с себя это наваждение. Он в бешенстве оторвался от подоконника. Когда он приблизился к девочке, она немного отступила.
— Ты, конечно, знаешь, где у него деньги, и сейчас же скажешь нам, а не то мы с тобой расправимся. — Он показал на старика. — Это еще цветочки, черт побери, мы и не такие штучки знаем, но, если ты нам скажешь, мы тебе ничего не сделаем. Эй, ребята, гляньте, какая у нас добыча!
— Заткнись, — резко сказал Юнкер, тоже приближаясь и оглядывая девочку с головы до пят. — Ты здесь живешь, милочка?
О, этот властный голос Юнкера, покорявший даже генеральских жен! Он был неотразим, этот голос, и от него по всему телу пробегала дрожь. Он подошел поближе к свету, чтобы девушка могла хорошенько его рассмотреть. Его наглые глаза подмигивали ей, плечи распрямились, а грязный воротник был все же кружевным!
— Да, — ответила она немного хрипло, но громко и решительно.
— Ты знаешь, где лежат деньги?
— Знаю.
— Это твой отец или дед?
— Ни то ни другое, — после некоторого колебания ответила она.
— Покажешь, где они спрятаны?
— Да…
Победитель с ленивой усмешкой обернулся к Гнилому:
— Учись, как надо обходиться с женщинами! Ну, теперь прощай, армия!
Брызгая слюной, Гнилой ворчал: так, мол, дело не пойдет, девчонку надо связать, а то она убежит, поднимет крик, лагерь всего в двух милях отсюда, и, если капитан или полковой капеллан пронюхают об этом, они прибегут, чтобы тоже нагреть руки, а девчонка им нажалуется, а ведь Тилли вдруг вздумал учить шведских мародеров человеколюбию и запретил пользоваться веревкой… Но прежде чем Юнкер успел остановить этот бессвязный поток слов одним из своих привычных небрежных жестов, девочка по собственному побуждению сказала:
— Я вас не выдам.
Внезапно принятое решение побудило ее к действию, она подошла к ним совсем близко. Теперь она уже не колебалась; легкий румянец окрасил ее щеки, какая-то озаряющая мысль, казалось, воодушевила ее. Встав с таинственным видом на цыпочки, она прижала правую руку к груди, словно произнося клятву. Потом она без церемоний закатала рукава, показала синяки и, устремив на связанного взгляд, полный ненависти, рассказала о том, что здесь вытерпела. Она сирота, приемыш, нищенка. Сколько побоев вынесла она от него! Да, она охотно поможет каждому, благословит любого, кто причинит ему вред. А уж какой он жадина, должно быть, накопил кучу денег! И золото у него есть, и серебро, и разные цепочки, и жемчужное ожерелье, кольца и еще всякие драгоценности…
