– Был вчера вечером в Калуге на выставке Пикассо, – сказал подполковник, и Голландец пришел в себя. – На выставке вчера, говорю, был, – не отрывая от него взгляда и повышая голос, словно разговаривал с недоумком, повторил командированный.
Голландец поднял глаза. Сидящий напротив него человек с влажной от переедания лысиной, туповатым взглядом и твердой рукой, вонзающей вилку в кусочек селедки, откровенно давил. Уж не собрался ли он заявить первоочередное право на эту семью? Но разве кто-то ему противоречил в этом? Голландец был убежден, что этот человек может вечером пойти куда угодно, но только не на выставку и уж точно не на Пикассо. В Калуге – можно не сомневаться – был. Скорее всего негодяй бродил по Интернету в военкомате, пока его опричники набирали сопляков для службы. Там и наткнулся на картины.
– Какая прелесть, – восхитилась Маргарита. – Игорь, откуда в тебе такая любовь к искусству?
«Действительно, откуда?» – мысленно поддержал потенциальную тещу Голландец.
Откуда, подполковник не сказал. Запихал селедку в рот и, пережевывая, как корова сено, произнес:
– У нас в военкомате конкурс рисунков детей сотрудников проводился… Что смешного? – рыкнул он, заметив, как Голландец шевельнул плечами.
– То, что вы сказали.
– Игорь, Игорь, ну и что там с конкурсом? – встряла Маргарита.
Подполковник почистил языком зубы.
– Так детские рисунки лучше, чем картины этого Пикассо.
Голландец промокнул губы салфеткой.
– Когда Пикассо был ребенком, – тихо произнес он, – он мог писать, как Рембрандт. Но ему потребовалась целая жизнь, чтобы научиться рисовать как ребенок.
– Он у нас художник, – констатировала в который раз Маргарита то ли с гордостью, то ли с сожалением.
– В армии служил? – спросил мерцающий муж.
– Зачем?
Подполковник мгновенно опух от изумления.
– Как зачем? Ты что, не мужик?
– Игорь, – поспешила вмешаться Маргарита, но это было лишним. Соня влюбленно смотрела на Голландца.
В кармане у него завибрировала трубка мобильника.
– Прошу прощения, наверное, это из клуба, – Голландец виновато улыбнулся, поднялся и вышел на балкон. – Гала? – плотно прижал он трубку к уху.
– Голландец, все названные тобой люди закончили свою жизнь в психиатрических лечебницах.
– Это все? Ты всех проверила?
– Абсолютно. Проблема была с бабкой Колин Гаприн, но я ее все-таки разыскала. Она скончалась в возрасте восьмидесяти двух в Тенерифе. Когда спектакль?
– Я сегодня возьму билеты.
– Ты пойдешь со мной?
