- Ребенка? Нет уж, поздно.
- По годам не поздно. Сорок шесть только. Можешь.
- Если бы... - с тоской в голосе промолвила Алена.
Валерия не заметила ее тоски, сказала о своем:
- А Цезика, этого пузанка, надо водить, как теленка на веревочке. Послушный теленок. Твой ровесник, а... - Валерия покачала головой, затряслась от смеха, - будто все впервые.
- Как впервые? - не поняла Алена. - Он же был женат.
- И теперь считается женатым, жена поехала без развода и два года голоса не подает.
- Он любит вас?
- Пусть только попробует не любить, - смеясь, погрозила она пальцем.
- Так вы, может, и поженитесь?
- Ой, Алена, наивная ты, - сразу посерьезнела Валерия. - Во-первых, я старше его, и намного. Для женщины это большая преграда. Да и любовь наша курортная. Налюбимся, разъедемся. И все. Это у вас серьезно.
В дверь постучали. Валерия и Алена натянули повыше одеяла, крикнули, чтобы заходили. Вошел Семен Раков, в майке, спортивных брюках, в шлепанцах на босую ногу. Принес Алене туфли, которые брал в ремонт.
- Готово, землячка, - поставил он туфли на тумбочку возле Алены. - Я вот подметки прибил. Правда, одна из двух кусков составлена, целой не оказалось. Но ручаюсь, надолго хватит.
Алена взяла туфли, оглядела - работа аккуратная. Поблагодарила и потянулась за кошельком, спрашивая, сколько должна за работу.
- Что ты, что ты, землячка, спасибо, что работу мне дала, а то ведь нечем заняться. Не надо мне денег. Я, если б захотел заработать, давно бы все стены в хате червонцами оклеил. Я же еще и столяр, и печник.
- Семен, а говорят, ты неженатый, - спросила Валерия. - Что ж так? В деревнях женщин хватает.
- Ага, баба у меня есть, а жены нет.
- Как это понять?
- Ну, живет у меня одна, помогает по хозяйству, а в сельсовете я с ней не расписан.
- Почему же не распишешься?
- Нельзя, не распишут. Она, - постучал себя по виску Семен, - не в своем уме.
- Больная?
- Больная. Тихая, никому зла не делает. Молчит целыми днями, только изредка словечко какое скажет. И живет у меня с войны. Молоденькая была, совсем дитя, когда ее снасильничали, а потом расстреляли каратели. А она ожила, выползла из сарая, пришла в себя. Из детдома она была. Мать моя приютила ее в своей хате. Вот и живет с тех пор. А красавица была... Да и теперь красивая.
- Замолчи! - вдруг вскрикнула Алена, зажав руками уши. - Уходи отсюда! Уходи!
- Алена, что с тобой? - испугалась Валерия и, не стесняясь Семена, в одной сорочке подбежала к ней, присела на край кровати. - Успокойся, ну не надо. - Она трясла всхлипывающую Алену за плечи, гладила ее по голове. - Я дам тебе сейчас валерьянки. - Накапала в стакан капель, добавила воды и заставила Алену выпить. - Ты снова что-то вспомнила. Не надо вспоминать, не думай о прошлом.
