Посередине, как и раньше, стоял тяжелый дубовый стол, его окружали шесть стульев под стать столу. На этажерке — нефритовые слоники, фарфоровая балерина, китайские божки, тонкие хрустальные бокалы…
— Этот дом знал лучшие времена — сказала Оксана, проведя рукой по пожелтевшим от времени обоям. — Странно, что она ничего здесь не поменяла.
Она — это вторая жена Лаврова. Оксана никогда не называла ее по имени.
— Наташа редко сюда приезжала. Она не любила деревню. Мы с ней жили в городе. После развода я поселился здесь, — пояснил Лавров.
Оксана принялась заполнять холодильник продуктами.
— Чем ты тут питаешься? У тебя же пустой холодильник…
— Тетя Фрося приходит ко мне каждый день. Не забывает… Всегда чего-нибудь приносит. Я не голодаю…
— А кто делает уборку?
— Она же…
— Как она мне нравилась в детстве! — она погладила фарфоровую балерину. — Я тоже мечтала быть балериной. Мечтала о пуантах, о пачке! Представляла себя парящей на сцене! Как я умела мечтать в то время! Запоем…
Взгляд у нее стал мечтательный и удивленный, будто она, так хорошо зная себя, вдруг обнаружила в себе качества, давно ей позабытые…
— Когда, в какой момент я разучилась мечтать? — спросила она себя, но не могла найти ответ.
— Я тоже много чего разучился делать с возрастом… Но кое-что и приобрел… Кряхтеть научился, ворчать.
— Смотри, мои зарубки! Тут даже год и число сохранились. Каждый год в начале лета и перед школой ты отмечал мой рост. Как я гордилась собой, когда подрастала за лето на пару сантиметров!
— По этой причине я и не меняю ничего. Слишком много воспоминаний, — согласился Лавров.
Всюду тени прошлого… Столик из карельской березы, часы с ажурными стрелками, украшенные пухлыми херувимами. Бронзовая ваза, отделанная чеканкой. В ней раньше лежали конфеты. В детстве она подолгу стояла рядом, не зная какую ей выбрать. Ваза светилась лунным светом. Оксана бережно обхватила ее ладонями, ощутив прохладу бронзы и рельеф, знакомый ей с детства. Чугунный чертик строил ей рожу. Тот чертик, при виде которого она все детство обмирала от страха…
Она повернулась к шкафу из темного дерева, с резными дверцами и бронзовой инкрустацией.
— Господи, даже двери не скрипят! Как там у Чехова? Дорогой многоуважаемый шкаф… Сегодняшнюю мебель из ДСП не назовешь многоуважаемой. Даже язык не повернется такое сказать…
Подойдя к ковру на котором висело оружие и охотничьи трофеи. Она взяла ружье в руки:
— Похоже, к нему не притрагивались много лет. Помню, как ты однажды принес убитых зайцев, а я не стала их есть.
