Она не знала, сколько времени простояла так, но, наконец, комната перестала раскачиваться. Джорджина заставила себя оторваться от кресла и обогнула стол. Чтобы не упасть, она ухватилась рукой за край стола, нагнулась и подняла револьвер. Она сама не знала, зачем это делает. Возможно, ею руководил чисто женский инстинкт: следует поднять то, что упало на пол. Она подняла револьвер и положила на стол. Потом дотронулась до руки Джонатана, та была вялой и холодной.
Энтони разбудил звук открывшейся двери его комнаты. На пороге стояла Джорджина и звала его:
— Энтони… Энтони… Энтони!
Когда она в третий раз повторила его имя, он окончательно проснулся и вскочил с постели.
— Джорджина! В чем дело?
— Джонатан… что-то случилось с ним… кажется, он мертв!
Энтони встал, зажег свет, накинул халат, сунул ноги в шлепанцы, прошел вместе с ней по коридору и спустился по лестнице. Они вошли в кабинет, навстречу им снова взвились шторы на приоткрытой двери террасы. Несколько секунд они стояли, не говоря ни слова. Потом Энтони спросил:
— Кто открыл застекленную дверь?
— Не знаю.
— Что заставило тебя спуститься?
— Я услышала шум.
Вопросы и ответы следовали один за другим без пауз. Затем Энтони склонился над Джонатаном и пощупал пульс, но пульса не было. И тут он заметил дырку в смокинге. Он обернулся к Джорджине и сказал:
— Он мертв! Надо немедленно позвонить в полицию.
Джорджина осталась стоять у двери. Когда они вошли в кабинет, она закрыла ее. Сейчас она отступила на шаг и прислонилась к ней. Ее светлые густые волосы кудрявыми прядями рассыпались по плечам. Широко раскрытые глаза потемнели, а лицо побледнело. Сейчас в нем не было ни кровинки. Из-под распахнувшегося голубого халата виднелась белая ночная рубашка. На босых ногах были шлепанцы, отороченные мехом. Она застыла на месте, неподвижная, как изваяние. Энтони охватило дурное предчувствие. Он поспешно обратился к ней:
— Ради Бога, очнись! Нам надо позвонить в полицию Лентона!
— Врача… — произнесла она.
— Врач приедет с ними. Но Джонатану уже не поможешь… он мертв. Они потребуют, чтобы здесь ничего не трогали. Ты ни к чему не прикасалась?
С трудом шевеля губами, Джорджина сказала:
— Только к револьверу…
Старший инспектор Фрэнк Эббот, направлявшийся вместе с сержантом Хаббардом в Лентон, прервал затянувшееся молчание и заметил, что трудно, конечно, требовать от местной полиции, чтобы они звонили в Скотленд-Ярд, когда у них происходит убийство, но работать было бы гораздо проще, если бы они соблюдали это правило.
