Джонни прошептал на ухо Джорджине:
— Самое время выпить за эту оговорку по поводу дяди Альберта и тети Грейс. Как думаешь, нам подадут шампанское?
Миссис Фэбиан, сидевшая на другом конце стола, неуверенно улыбнулась:
— Дорогой Джонатан, как прекрасно ты сказал! Как говорит поэт, чье имя я забыла:
Придет цветущий май,
Растает зимний снег.
Так какой смысл думать об этом?
Джорджина не принимала участия в разговоре. Но вдруг, неожиданно для самой себя, прошептала Энтони:
— Иногда все возвращается на круги своя.
— Ничего подобного, — возразил он. — Так не должно быть.
Вздрогнув, она ответила:
— Я не то имела в виду.
На мгновение Энтони коснулся ее руки:
— Мне ты можешь сказать что угодно… ты же знаешь.
Мирри продолжала пересказывать Джонатану содержание фильма.
О последующих событиях этого вечера вспоминали не раз, тщательно взвешивали каждое слово, подробно рассматривали все детали и использовали их в качестве доказательств то одной умозрительной теории, то другой. Но, на первый взгляд, в этот вечер не случилось ничего необычного, все шло по раз и навсегда установленному порядку.
Реплика миссис Фэбиан, когда она вошла в гостиную, была вызвана возвращением Джонатана в семейное лоно после краткого отсутствия:
— Надеюсь, вы благополучно сумели завершить свои дела.
Возможно, это было выражено несколько иными словами, но смысл был именно такой. Всем было ясно, что человек, который поехал на день-другой в Лондон, сделал это только для того, чтобы заняться делами; этим словам миссис Фэбиан придавала исключительно положительное значение. В тот знаменательный вечер формулировка ее не претерпела никаких изменений.
— Надеюсь, вы вполне успешно завершили свои дела, — сказала она.
На что Джонатан ответил:
— Да, спасибо.
В этот момент прозвучал гонг, и они перешли в столовую.
После окончания трапезы все вернулись в гостиную. Стоукс принес поднос с кофейными приборами и поставил его на маленький столик рядом с Джорджиной — все по заведенному порядку, который был установлен в доме с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать лет. Она разливала кофе по чашкам, Джонатан пил черный, с сахаром. Он подошел к ней, взял из ее рук чашку и остался стоять рядом, не присаживаясь и не говоря ни слова.
Джорджина разливала кофе. Мирри любила, чтобы в кофе было побольше молока и много сахара. Джонни пил черный. Энтони любил, чтобы треть чашки доливали молоком. Миссис Фэбиан рассказала, как надо варить кофе, и, покачивая головой, сообщила, что миссис Стоукс готовит его прекрасно, а затем выпила три чашки. Выпив вторую чашку, Джонатан удалился в кабинет, сославшись на освященный веками обычай: ему, дескать, нужно написать письма.
